Трубку няня берет только после третьего звонка. Я настойчивая, да. Потому что иначе придется оставить Тимура с Катей, а я ей не очень доверяю. Наконец Татьяна Сергеевна берет трубку и сходу приветствует:

— Добрый день.

Уже сейчас в ее голосе слышится обреченность.

— Здравствуйте. Татьяна Сергеевна…

— Софья Алексеевна, — тут же перебивает женщина, не дожидаясь, когда я что-то скажу, — Прошу, поймите меня, но я не смогу больше к вашему ребенку приезжать.

— Я готова платить по двойной ставке. По тройной, если хотите.

— Дело не в деньгах, Софья Алексеевна…

— Подумайте, пожалуйста, я ведь предлагаю вам очень серьезную сумму всего за пару часов работы.

— Я работаю прямо сейчас, буду с ребенком до позднего вечера.

— Катя говорила, что вы вчера случайно в разговоре упомянули, что сегодня у вас выходной, — тут же ловлю няню на лжи, — Мне не хочется прибегать к откровенному шантажу, но все же… у нас ведь заключен контракт с вашим агентством, и мы выбрали вас приходящей няней… И в случае форс-мажора можем вызвать вас в не обговоренный заранее день, но с двойной оплатой. Я вам даже тройную предлагаю.

На некоторое время в трубке повисает молчание, и я с досадой понимаю, что наверное слишком передавила.

— Алло? — без особой надежды зову я, боясь, что Татьяна Сергеевна просто сбросила вызов.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — произносит наконец словно через силу няня, — и это ваше право — можете пожаловаться на меня руководству. Но пусть лучше меня уволят с волчьим билетом, чем что-то будет угрожать жизни.

— Вам ничего не угрожает.

— Мне так не показалось, когда нас силой увезли ваши знакомые, — хмыкает в трубку она, — Давайте будем честными. Да, по контракту я обязана к вам приехать, но вот такой ситуации у меня не было никогда. Еще ни разу меня с ребенком не хватали посреди больницы какие-то бандитской наружности, извиняюсь за выражение, братки и силком не запихивали в машину.

«Надо было просто никому не звонить!» — хочется выпалить мне. Потому что, вероятно, тогда ни братков бы не было никаких, и Демид, возможно, не попал в подстроенную аварию.

— Вам никто ничего не сделает, поверьте, — сжав переносицу пальцами, говорю устало, — Татьяна Сергеевна, пожалуйста… я только вам доверяю, только с вами могу оставить Тимура.

На этот раз в трубке не молчат — слышно, как женщина сосредоточенно дышит, то ли пытаясь сдержаться и отшить меня максимально вежливо, то ли собираясь с духом.

— Пожалуйста, — повторяю я совсем тихо.

— Я могу посидеть с Тимуром, — сокрушенно вздохнув, наконец соглашается Татьяна Сергеевна, — Но только если вы его ко мне привезете. Я… мне очень некомфортно в вашем доме, — замявшись, добавляет она робко, — Пойдите мне навстречу, пожалуйста, Софья Алексеевна.

Ох, как же я ее понимаю…

— Я привезу к вам Тимура, не переживайте. Это всего на пару часов, пока я съезжу в больницу к мужу, — тут же успокаиваю ее. Главное, что она все-таки согласилась.

— Что-то случилось? — в голосе няни появляется неподдельное беспокойство и тревога.

— Н-нет, — тороплюсь соврать я, чтобы она не передумала, — Просто ногу повредил. Швы накладывали и все такое. Но Тиму лучше не видеть лишний раз, сами понимаете.

— Да, конечно, — уже спокойнее поддакивает Татьяна Сергеевна, — Тогда жду вас. Сейчас продиктую адрес — запишите, чтобы не забыть.

*****

Просто ждать, оказывается, безумно тяжело, а когда тебе или родным угрожает что-то — тяжелее вдвойне. Все время ожидаешь какого-то подвоха, чего-то плохого, не можешь перестать думать и представляешь любые, даже самые ужасные исходы… От этого нервничаешь еще сильнее.

Я сама не могла понять, чего ждала больше — то ли хорошего решения, когда Лютый все же сам прочтет записку; то ли плохого, когда она попадет не в те руки. Хотя нет… последнего, конечно, меньше всего. Потому что это будет конец. Это в какой-нибудь другой ситуации можно было бы прикинуться дурочкой и сказать, что меня просто подставили. Но не когда записка попала прямо в руки Лютому. Клим не дурак, в два счета раскусит мою глупую схему.

Как только оставляю Тимура с няней, сразу же говорю Семену, что меня нужно отвезти в больницу. Не пользуюсь услугами такси, чтобы показать Корнееву, что мне, якобы, скрывать нечего, и все идет так, как он хочет. А я, как послушная девочка, не сопротивляюсь и жду, что он дальше придумает. Плохой способ запудрить ему мозги, но хоть что-то лучше, чем ничего.

И все равно не могу отделаться от мысли, что происходящее очень странно. Клим не звонил, и пса своего верного не присылал — и это после того, как Демид попал в аварию и умудрился выжить. Я думала, что кто-то из них снова заявится меня пугать, как минимум. А как максимум, конечно, постараются завершить начатое. Поэтому я не только хотела с лечащим врачом поговорить и Рокотова проведать, но еще и удостовериться, что Лютый действительно отнесся к моим словам серьезно и выставил не одного охранника для галочки, а сразу нескольких. Причем, желательно, вооруженных.

Хотя рано, наверное, каких-то действий от Корнеева ожидать. Все-таки с момента, когда Демида нашли, не так много времени прошло. Может как раз сейчас Клим очередной гнусный план придумывает. Других у него в голове не бывает — только чернь, грязь и подлость.

Оказавшись в больнице, первым делом нахожу врача. Он хоть и не особо доволен, но разрешает зайти в палату. А еще радует наконец-то хорошими новостями: состояние Демида немного улучшилось и это дает небольшой шанс на то, что он сможет прийти в себя быстрее, чем ожидалось. Я обещаю ему оплатить любые, даже самые дорогие лекарства, лишь бы он поскорее поставил на ноги Рокотова.

Возле палаты действительно находятся сразу пятеро охранников, еще двое дежурят в палате. Они выходят сразу же, едва я захожу внутрь, чтобы не мешать. Но зато я сразу натыкаюсь взглядом на сиделку — женщина средних лет в шапочке, маске и халате сидит в кресле в углу комнаты и читает книгу. При моем появлении она вскидывает глаза и тут же откладывает чтение.

— Добрый день, — произношу дружелюбно и перевожу взгляд с нее на Демида, — Я жена Демида Сергеевича.

— Здравствуйте! — она расторопно поднимается с кресла и уже через пару секунд жмет мою руку, — Я Жанна Романовна, мы еще не знакомы. Я присматриваю за вашим мужем.

— Софья Алексеевна, — представляюсь я и спрашиваю самое важное, что интересует сейчас, — Как он?

Собственно, ничего нового медсестра мне не рассказывает: стабильно тяжелое состояние, по назначенной врачом схеме она регулярно колет ему лекарства и ставит капельницы, а также следит за самочувствием в целом.

— Если будут какие-то изменения, хоть и малейшие, обязательно звоните мне, — царапая свой номер на листочке блокнота, прошу я, — И если что-нибудь понадобится — тоже звоните.