Я закрыл глаза, не в силах больше терпеть и хотел только поскорее уйти в забытье. И тут раздался стук.

— Войди.

Только она могла постучаться.

— С тобой всё в порядке.

— Как видишь раны ещё не зажили.

— Я не про эти раны.

— Рассказать тебе историю.

— Угу.

— Когда я был ребёнком, у меня погибла мать. Я убил её своим бездействием. Мы ехали, как бы это сказать, на быстрой механической карете. И тут меня пробил озноб. Я знал что случится что-то ужасное, но боялся что либо сказать, по причине того. Что я просто не помню. И через минуту в нас влетела другая карета. Мы с отцом выжили. Но после этого начался ад. Отец ушёл в запой, не работал. Мне с детства пришлось работать по дому. Убирать остатки блювотену, воровать что бы прокормить себя, работать на преступников. И единственным лучом света был Вила. Он многое мне подарил и помог, но этот свет так сильно обжигал, что ночами я проклинал его. На до мной совершили много преступлений, как и я сам, даже убил в ходе самообороны. У меня был план. Подняться так высоко с его помощью как смогу, но вдруг узнал что ему предначертано стать королём. Меня охватил тогда такой гнев, что я отправился с ним. Гнев не от того что он станет королём, а от того что я останусь там. Может не стоило соглашаться тогда. Как ты думаешь.

Она внимательно слушала мой рассказ и в это время села на кровать.

— Давай я тоже расскажу тебе историю.

Сказав это она легла рядом со мной.

— Я родилась от неудобной связи дворянина и горничной. Да бы сохранить честь семьи, мою мать оклеветали проституткой и выгнали в другой регион, запретив появляться на родине. Она была дурой. Самой настоящей. Ни читать или писать не умела. И раз ей сказали что она проститутка то она и стала там работать. Даже беременной она продавала себя. А как только родилась я, то снова залетела. У неё не было материнского инстинкта и другие шлюхи занялись мной. Ещё ребёнком меня заставляли делать самую грязную работу. Под самой грязной я имею ввиду самую что именно грязную которую только можно было придумать. У меня появлялись братья и сестры каждый год. И в тринадцать лет мне сказали что моя мать отработала своё и уже ни на что не способна и мне нужно занять её место. В тот день я молилась всем богам, но меня бросили. Потом меня продали. Я знала что это был постоянный клиент моей матери и знала что меня ждёт. В зимнюю ночь я сбежала, одетая только в лахмотья. Я было готова замёрзнуть насмерть, но не вернуться и потерять свою честь. В тот день меня нашла госпожа. Защитила и обучила меня. Она была единственной кто помог мне.

Она обняла и прижалась ко мне всем телом пока говорила это. Я чувствовал невероятный жар от наших тел. Её голос становился всё ближе и ближе.

— Я тоже хочу помочь тебе.

Спасибо…

— Хватит.

Строго и холодно сказал я.

— Встала и пошла к себе.

— Что? Почему.

— Потому что такого утешения я не потерплю. Передай своей госпоже что на мне это не прокатит.

— Что? Ты о чём, я хотела помочь.

— Первое, никогда не пытайся сама спасти тонущего человека, кинь ему круг, но сама не плыви, утонишь вместе с ним. Второе, во время наших купаний это была твоя очередная маска. Там стояло зеркало и я прекрасно видел твоё серьёзное лицо. Все те моменты были подстроены. И если твоя история правда, то ты ненавидишь мужчин, всем своим сердцем и на это тебя могла подговорить только твоя госпожа.

— Это всё неправда. С тобой все не в порядке.

— Как я и сказал, вокруг меня враги. Тебе, нет твоей госпоже нужны фигуры в этой проигрышной игре. Заполучишь меня и ты получишь доступ к Виле. Да, я сначала поверил и хотел их встречи, но по своим причинам. Теперь же иди к ней и скажи, что женские чары работают на простаках и идиотах. А я не из таких. Теперь между нами только серьёзные отношения.

Её испуганное лицо быстро превратилось в безэмоциональное. Она повернулась и пошла к двери.

— Но всё же спасибо, что показала что я могу пасть ещё ниже чем сейчас.

Часть 3.

Запах её духов всё ещё оставался на постели. Это ещё один признак её подготовки. Но всё равно спасибо ей. Теперь мне всё понятно.

Укрывшись одеялом и сохраняя полученное от неё тепло, я закрыл глаза. И сосредоточился на своём сердце. На его стуке, области и прохладе в нём. Пусть эта прохлада распространится по все телу. Пусть она идёт по аорте, продолжая по венам и возвращаясь. Нет так не работает. Слишком тяжело.

Я вытянул руку. И направил эту прохладу к самым кончикам пальцев. Сжал в кулак и представил как она вытекает дымкой сигарет. Открыв глаза, под лунным светом я увидел слабый туман тени, выходящий из ладони. Я резко сел в позу лотоса и сложил руки вместе. Я замкнутая цепь, замкнутый контор. Проходя по правой руке мана входит в левую и возвращается назад. Но держа руки в замке не помогает, и ману улетучивается. Нужно что-то другое.

Что если не самому её контролировать, а позволить телу самостоятельно работать. В этот раз не меняя позы, я закрыл глаза. И пытался заставить сердце распространять ману через эритроциты. Минута, вторая, пятая, десятая. Я выдохся. Нет так не получается. Нужно что-то другое. Там говорили про какие-то каналы, но я их вообще не чувствую.

В итоге я лёг на спину растопырив ноги и руки. Теперь я лежу в форме звезды. А что если.

Теперь снова закрыв глаза я начал с выдохом заставлять распространяться прохладу к кончикам рук и ног. Это работало, но что-то тут не так. Это как-то неправильно.

Я встал через боль и подошёл к стене. Что, как этим управлять. Вила смог с лёгкостью контролировать это во время боя. Не уж то он лучше меня. Я думал. Долго.

И ударил от безысходности стену. Раз, два, три. И ещё раз. С гневом.

— Бля больно.

Гнев не помогает.

Встав в стойку, я вспоминал тот бой. С волком. Как пытался уклониться, сбежать. Как меня рвали и кусали. Сердце затрепетало. Я помнил каждый шаг. Начал прерывисто