Шрифт:
Закладка:
Тем же, кто считал, что сие ниже его достоинства, всегда можно подать прошение об отставке или перевестись в другое ведомство. Пойти, к примеру, в землемеры. Или арифметику в гимназиях преподавать… А если не совсем совесть потеряли, списаться на берег и отправиться в действующую армию сапером или артиллеристом. То-то Долгоруков будет рад нежданной оказии…
На этом хорошие новости заканчивались и начинались те, что не очень. К огромному сожалению, больше таких мощных машин нашей промышленности пока не произвести. Еще одну кое-как собрали для идущего сейчас в кильватер «Полкану» фрегата «Мария», да и та выдает, самое большее, три с половиной сотни лошадиных сил. Так что следующая серия корветов будет поменьше. Всего восемьсот — девятьсот тонн, двухсотсильные машины и десять пушек. Пока заложено восемь единиц, а там посмотрим.
Что же касается других кораблей…
В истории, которую здесь знаю только я, Россия за время Крымской войны построила только на Балтике семь десятков паровых канонерок. Корабли получились неплохие, но высокими тактико-техническими характеристиками не отличались, вследствие чего довольно-таки быстро устарели. Что, впрочем, не помешало их долгой службе.
Но мы начали раньше, и сейчас у нас их уже более сорока. Причем «константиновки» защищены пусть и скромной, однако вполне действенной броней. В общем, немного поразмыслив, мы, (то есть я и мой штаб) решили, что для следующей серии кораблей нужен проект получше. В полтора раза больше водоизмещение, паровые машины хотя бы в полторы сотни сил, благо, такая прибавка нам уже по плечу. Вооружение примерно такое же, но автономность и мореходность выше.
А вот бронированные канонерки строить пока не будем. Мощность железоделательных заводов не так велика, как хотелось бы, так что все их силы направлены на изготовление плит для первого русского броненосца. Если постараемся, успеем одновременно с французами.
Зато приступили к строительству клиперов. Деревянные или композитные корпуса, 600 тонн водоизмещения, парусное вооружение шхуны или баркентины. Паровые машины в 150 сил. Три пушки, одна 60-фунтовая на поворотной платформе на баке и две 24 фунтовые карронады по бортам.
Но это все дела будущего, а пока нас ждал Свеаборг. На свое или на наше счастье, дозоров союзников у крепости не оказалось. Впрочем, как выяснилось вскоре, этому имелись свои причины.
Появление на рейде крепости нашей эскадры произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все-таки эскадра внушительная вышла. Два винтовых линкора, шесть фрегатов, а еще корветы, канонерки и прочие пароходы общим количеством более сорока вымпелов. Сначала там даже подумали, что это снова пожаловали союзники и готовились обороняться, но потом все-таки поняли, что пришли свои.
Первым навстречу нам вышел единственный большой паровой корабль из состава дислоцированной здесь эскадры — «Богатырь». Первый пароходофрегат Балтийского флота. Тут может возникнуть вопрос, почему этот вроде бы вполне современный боевой корабль находился здесь, а не в составе отряда «Паровых судов»? Но на самом деле все просто. Корабль уже стар, машина и корпус успели поизноситься, а вооружение и в лучшие годы оставляло желать лучшего. Теперь же на нем, несмотря на «32-пушечный ранг», всего семь орудий. Одна 2-пудовая бомбическая пушка, две 1-пудовые и четыре 24-фунтовых карронады. Вот и служит старичок чем-то средним между брандвахтой и портовым буксиром.
По случаю нашего торжественного появления стоящие на рейде парусные линкоры тут же начали расцвечиваться приветственными флагами, затем последовал салют, поддержанный береговыми батареями. Со стороны, наверное, можно было подумать, что начался настоящий бой. К счастью, гражданских в крепости почти нет, и панику наводить некому.
А когда шлюпка со мной и членами штаба ткнулась в причал, на нем уже выстроился почетный караул и даже оркестр. Главными среди встречающих оказался комендант крепости генерал-лейтенант Алексей Федорович Сорокин — крепкий еще худощавый шестидесятилетний мужчина с не очень характерными для нынешних военных аккуратно постриженными усами. Из-за очков вид у него не слишком воинственный, хотя боевого опыта не занимать. Шутка ли, дважды, за Польский и Венгерский походы награжден золотым оружием!
Рядом с ним командующий эскадрой контр-адмирал Василий Иванович Румянцев. Однофамилец знаменитого полководца. И с тем, и с другим мы шапочно знакомы. С первым еще по Венгерскому походу, а со вторым сталкивались во время службы.
— Здравия желаем вашему императорскому высочеству! — дружно поприветствовали меня собравшиеся.
— Здравствуйте, господа! — с легкой усмешкой отозвался я. — Надеюсь, не слишком напугал вас своим появлением?
— Никак нет! Врага мы ждем, и смею утверждать, что готовы! — решительно заявил Сорокин.
— Вот и славно! Надеюсь, корабли тоже? — повернулся к Румянцеву.
— Так точно-с, — не слишком, впрочем, уверенно отозвался адмирал. — Если англичане с французами осмелятся здесь появиться, их ждет горячий прием! Хотя теперь они вряд ли решатся на подобную авантюру.
— Ты думаешь?
— Уверен, ваше императорское высочество!
— А если все-таки пожалуют?
— Побьем супостата, Константин Николаевич! Ваша паровая эскадра, плюс мои пять кораблей, с «Богатырем» в придачу. С эдакими силами сдюжим!
— А если мы к нему наведаемся?
— Знаете, как говорят матросы, за нашим великим князем хоть к черту в зубы! Вот только…
— Что?
Немного помявшись, адмирал признал, что полностью готовы к походу и к бою только два линейных корабля. 120-пушечная «Россия» и построенный перед самой войной 84-пушечный «Прохор». Несколько хуже обстоит дело с 74-пушечным «Иезекиилем». Выйти в море и дать пару полных залпов он, пожалуй, сможет, а там как бог даст. Что же касается «Владимира» и «Андрея», то служить плавучими батареями они еще сгодятся. Так что сунувшийся к ним противник свое получит, а вот на что-то большее лучше не замахиваться.
Доклад Сорокина на этом фоне выглядел куда как более выигрышно. Батареи с фортами содержатся в образцовом порядке, солдаты здоровы, припасов довольно, и если враги сунутся, то без потерь не уйдут!
— Что ж, по крайней мере, честно. Благодарю вас, господа.
Тем временем моя эскадра втягивалась на рейд. Непосредственно рядом с крепостью места не так много, поэтому большинство кораблей и судов направилось к Гельсинфорсу, где их появление вызвало небывалый для обычно флегматичных финнов ажиотаж. Позже мне рассказывали, что всё пространство на широкой Эспланаде и рядом с портом было занято любопытствующей публикой. Везде, где только можно, вывешены имперские флаги. Многие обыватели и пришли с цветами. И, конечно же, явилось все
