Он постоянно спрашивает, как у нас дела, но приехать не может: на неделю улетел в командировку. Вернуться должен только завтра.

— Алло.

— Привет! Сознавайся, где вы? — пытливо любопытствует Кир.

— Мы домой возвращаемся с прогулки. У подъезда застряли — Дина в луже слякоти купается.

— Отлично! Так, пару минут! Я сейчас!

И отключается.

Пока мы с дочкой смеемся и прыгаем вокруг подмороженных луж, ничего вокруг не замечая, телефон мой продолжает загадочно молчать.

Через три минуты около нас останавливается такси. Из салона торопливо выбирается Кир: в спортивном костюме, теплой жилетке нараспашку и кепке.

Вальяжно вытаскивает из багажника пузатые пакеты, складывает на крыльцо.

Машина уезжает, а Кирилл находит нас глазами и приветливо машет пострадавшей рукой.

Дина срывается с места, как только замечает его, мчится вперед и тут же оказывается у него на руках. Точнее, на руке. С восторгом стягивает кепку и заинтересованно крутит ее, придерживая за козырёк. А потом, подражая Киру, с ликованием натягивает себе на голову, прямо на шапку с помпоном. Счастливая-яя!

— Какие люди, — шучу я, шагая к ним. — Тебя не узнать.

Он выглядит неизменно хорошо, но наперекор привычно-интеллигентному строгому образу, теперь Кирилл больше походит на озорного мальчишку-спортсмена с дерзкой хулиганистой усмешкой. От него волнами исходит заряд бодрости и энергии.

— Я так и знал, что ты будешь рада меня видеть, — иронизирует он, корча недовольную рожицу.

— А то, — смеемся вместе, а я подшучиваю: — какими судьбами, Кирилл Александрович?

— Да вот, проходил мимо, думаю, дай загляну на огонек.

Его ребячество настолько очевидно, что выглядит очень милым.

— А это что? — киваю я на пакеты? — Ты решил к нам переехать? Половину шкафа вывез?

— Решил! — дурачится всегда серьезный Кир. — Но кто ж меня примет? — веселится он дальше и подмигивает.

Тем временем мимо проходит сосед: молодой парень, с которым мы уже успели познакомиться. Он тоже снимает в этом доме квартиру. Завязывается непринужденный разговор, в ходе которого Кирилл все ближе и ближе подбирается ко мне и терпеливо переводит взгляд с меня на соседа, без интереса принимая участие в беседе. Дина снова залезает к Киру на руки, и они вместе кривляются. Я начинаю хмуриться — частенько она к нему на ручки напрашивается.

— Ну что? Приглашаете к себе, девчонки? — уточняет Кир, как только мы прощаемся с парнем.

— Приглашаем? — притворно переспрашиваю я у Дины.

Как только она счастливо прижимает голову Кирилла к себе покрепче, ее ответ становится очевиден.

— Что ж. Идёмте, Кирилл Александрович, — бросаю я через плечо, усмехаясь, и достаю ключи из сумочки.

— Вот это спасибо, я думал, выставите меня взашей.

Он опускает Дину на тротуар, а сам тянется к пакетам. Нагружает себя до отказа, причем еще и загипсованная рука участвует.

— Я смотрю, ты уже здорово приноровился? — киваю на гипс.

— Да. Всего-то надо было сменить шмотки и добавить побольше пофигизма.

— Кстати, это все нам? — уточняю я уже в лифте.

— Вам. Да там ничего особенного, — быстренько оправдывается Кирилл. — Я и сам не понял, почему так много получилось.

— Это продукты? — уточняю я недоуменно, вглядываясь в содержимое.

— Не могу ведь я к вам с пустыми руками приехать, — бодро замечает Кир и топает из лифта первым.

— У нас все есть, ты же знаешь, — шутливо корю я его.

А он лишь закатывает глаза в потолок и с огромными пакетами умудряется распахнуть перед нами тамбурную дверь.

— Значит, будет еще.

Пропускает нас вперед.

Мы проходим в квартиру.

Белоснежные кроссовки Кира рядом с детской обувью смотрятся очень подкупающе.

Он заносит пакеты на кухню, я благодарю его, уточняя, что мне приятно его внимание, но я не закупаю так много продуктов. И прошу его в следующий раз не беспокоиться.

Кир неодобрительно кивает, решая оставить спор. Вместо этого он рассказывает, почему прилетел на день раньше; чем занимался в командировке, при этом не перестает играть с Диной. А после того, как дочь от него наконец отклеивается, вручает ей упаковку детского печенья.

Надо же! Запомнил, какое я Дине покупаю.

Кир между делом уточняет, не помешал ли он нам и чем мы планировали заняться, с кем я уже познакомилась на новом месте.

У меня создается впечатление, будто Кирилл хочет спросить о Сергее, но этого не происходит.

Мы неплохо проводим время, перемещаясь в комнату, строим огромный замок: в одном из пакетов находился конструктор с крупными деталями.

— Откуда ты знаешь, что так здорово увлекает ребенка? — интересуюсь я, передавая Кириллу кружку с малиновым чаем.

Да и о необходимости стульчика, подаренного Кириллом совсем недавно, ведь не каждый подумает: только тот, кто уже сталкивался и понимает насколько это удобно. Еще я отчего-то вновь отмечаю, насколько хорошо Кирилл ладит с Диной. Его невозможно разозлить, он ко всему относится с легкостью и пониманием. Задором и весельем. Как будто получает истинное удовольствие, общаясь с ребенком.

Это начинает казаться мне довольно необычным.

— У тебя в семье есть маленькие дети? — задаю я вопрос, не особенно-то рассчитывая на глубокий ответ. — Ты так легко общаешься с Диной. На моей памяти она ни на кого из посторонних не реагировала так раньше.

Я совершенно не задумалась о том, что могу задеть болезненную тему для гостя, да и бестактности в моем вопросе нет. Но во взгляде Кирилла вдруг мелькает такая невыносимая горечь, что у меня пересыхает в горле.

Он отворачивается, беззаботность с него слетает мигом. Кир молча смотрит в окно целую вечность, пока дочь не перетягивает на себя его внимание и не хвастается невысокой разноцветной башенкой, которую Диночка сама смастерила из крупных деталей.