Скоро они и вовсе закончатся, когда наша фирма завершит еще один процесс для Абрамова. Я его больше не увижу…

Не знаю что заставляет меня задрать голову и посмотреть на ложи. В одной из них вижу Кирилла. Он пристально смотрит на меня.

Такой пронзительный взгляд. Пробирает до дрожи. Гипнотизирует. Не могу разорвать наш зрительный контакт. Продолжаю двигаться под музыку.

— Почему такая красивая девушка танцует одна?

Не сразу понимаю, что ко мне подкатывают, настолько сильно ушла от реальности. Даже стало страшно!

— Простите, я тут со своим спутником, — говорю вежливо крупному мужчине, который выше меня на целую голову.

Он явно сильно пьян, в одной руке держит галстук, ворот рубашки застегнут неправильно.

— Плевать, с кем ты. Я влюбился, — мужчина сгребает меня в охапку, прижимает к себе. Неуклюже двигается под быстрый ритм, совершенно не попадая.

Беспомощно оглядываюсь по сторонам, надеясь увидеть Николая, или охрану. Но взгляд снова невольно цепляется за балкон. Абрамов все еще смотрит. Бесстрастно наблюдает как меня лапает другой мужик. Явно ничего не собирается предпринять.

Глупо даже думать об этом! Магнат-защитник?

Чушь собачья! И пальцем не пошевелит.

— Отпустите меня немедленно, — цежу уже грубее.

— Детка, я умираю от любви, не разбивай мне сердце, — назойливый кавалер обхватывает меня за талию, подбрасывает в воздух.

Нужно избавиться от него. Где обещанная безопасность? Руки этого пьяницы все наглее, с талии скользят ниже. Он дышит на меня парами алкоголя, его красное лицо все ближе к моему. Меня подташнивает, паника растет. Никто не обращает на нас внимания… Мужчина такой здоровый, что вряд ли кто-то рискнет связаться с ним. Уж точно не ради девушки из эскорта…

— Послушайте, я плохо себя чувствую. Не могу больше танцевать, услышьте уже! Отпустите! — мой голос звучит все отчаяннее.

— Один поцелуй, красавица… — ржет омерзительный тип.

— Отпустите мою девушку, — произносит голос за спиной, и я замираю от облегчения.

Оборачиваюсь к Николаю, посылаю ему благодарный взгляд. Руки ненавистного бугая наконец отпускают мою талию. Он всем корпусом поворачивается к Мартынову:

— Пошел вон отсюда, — рычит громила.

— Эта девушка пришла со мной… И уйдет тоже со мной, — упрямо произносит мой защитник.

Дальнейшие события напоминают черную комедию. Ботаник против армрестлера, иначе не скажешь. Бугай толкает Николая, вначале забавляясь, но видя, что тот не отступит — начинает все жестче молотить несчастного.

Я не могу смотреть на это. Кричу, зову на помощь охрану, все больше танцующих обращают внимание на шум. Охрана наконец появляется, в этот момент, уже не выдержав, бросаюсь на помощь Николаю. Я бесконечно тронута его смелостью. Не посмотрел на столь разные весовые категории, не струсил… в отличии от того, другого… То, что Абрамов не помог мне красноречивей всего остального показывает его отношение. Как и его сущность.

Пытаюсь прорваться к Мартынову, но толпа не дает. Громила теперь дерется с двумя охранниками, так что образуется куча мала. Все кричат, женщины визжат. Кто-то толкает меня, поскальзываюсь, стоящий рядом мужчина подхватывает… Коротко благодарю его, снова поворачиваю голову, пытаясь увидеть что сейчас с Николаем… И встречаю взгляд бугая. Его глаза налиты кровью. Он справился с охранниками и направляется… в мою сторону!

Разворачиваюсь и даю деру со всех ног. Спотыкаюсь, на каблуках удирать — занятие так себе. Поэтому быстро сбрасываю туфли. Я в ужасе… это просто монстр какой-то! Он и меня покалечит… Я не понимаю куда бегу, это не ночной клуб в стандартном понимании, скорее огромный дворец, куча дверей, почти все они заперты. Монстр не отстает, слышу его тяжелые шаги, задыхаюсь от паники… Лестница вниз, скорее всего приведет меня в тупик…

Что это чудовище сделает в тихом безлюдном месте, если такое натворил на танцполе?

Но обратно поздно, вариантов нет. Я несусь по этой лестнице, в полумрак, надеясь скрыться, спрятаться или найти выход из проклятого дома… Тихонько поскуливаю от ужаса — помимо громилы я очень боюсь насекомых и мышей, тем более крыс. Если встречу подобную тварь в подвале, визгу будет на весь дом… Теперь отсутствие обуви очень некстати…

Здесь прохладно, темно, в полумраке вижу ряды стеллажей с бутылками вина. Я попала в винный погреб, но к счастью, очень хорошо сделанный. Пол, выложенный кремовой керамической плиткой, блестит чистотой, по крайней мере его участки, куда падает свет. Здесь пахнет свежестью и легким ароматом чистящего средства.

Если чертов урод с поехавшей крышей вломится сюда следом, я буду швырять в него эти бутылки. Плевать, сколько они стоят. Чувствую, что нахожусь на грани эмоционального срыва.

Но снова происходит то, что ожидаю меньше всего. Громила оказывается на пороге. Но тут же подается назад, словно какая-то сила втянула его как вакуум в свои черные глубины. Отборный мат, звуки ударов. Я хватаю первую попавшуюся бутылку, сжимаю за горлышко. Надо разбить ее о стену… острым стеклом проще защищаться… в каком-то фильме видела. Боже… Моя жизнь снова напоминает кино. Почему? Чем я заслужила все эти катаклизмы?

Меня трясет, но так и не нахожу смелости разбить бутылку. Так и стою, замерев, не дыша, спрятавшись за стеллажом, не сводя глаз со входа в винную комнату. Наступает полная тишина. В проеме появляется огромная фигура…

Прикусываю нижнюю губу так сильно, что на глаза наворачиваются слезы. В следующую секунду понимаю, что это не тот, кто преследовал меня, не псих с танцпола… На пороге — Кирилл Абрамов, крутит головой, видимо пытаясь увидеть меня… Он смог… справился с психом? В одиночку?

В этот момент бутылка выскальзывает из рук, раздается звон, она разбивается на кучу осколков. Вино брызжет мне на ноги, я оказываюсь в красной луже, вокруг осколки.

— Стой. Не двигайся, — Абрамов мгновенно оказывается рядом и видимо читает в моих глазах жажду снова бежать.

Хочу ответить что-то, но словно разучилась. Язык не слушается. Чувствую, что если только открою рот — начну реветь, кричать. Сейчас каким-то чудом удается удерживать в себе бурю эмоций. Хочу, чтобы он ушел. Плевать, если придется идти по осколкам. Почему именно он сейчас здесь? Он ведь не хотел мне помогать, сидел и наблюдал равнодушно, там, на танцполе… Так почему все же решил оторвать свою величественную задницу от стула? Что изменилось?

Понимаю, что все эти мысли — полная ересь. Абрамов здесь, он помог… спас меня. Даже если ему этого изначально совсем не хотелось…

Он оказывается рядом, подхватывает меня на руки.

— Что… что ты делаешь? — голос возвращается.

Вопрос, конечно, идиотский.

— Ты порежешься.

— Тебе не все равно?

Не отвечает. Несет куда-то. Почему мне так хорошо в его объятиях? Зажмуриваюсь, а затем позволяю себе невиданную слабость — прислоняюсь головой к груди Абрамова, вдыхаю аромат парфюма и легкий запах его кожи. Так странно, меня это успокаивает. Хочется вдыхать еще и еще… Так хорошо, уютно…