– Отнюдь, – оперевшись о гоблина, я медленно ковылял рядом с Хирургом, вынужденно слушая его бесконечную болтовню.

– Слышала, говорит, ты, внучок, специалист по всяким хирургическим штучкам. Не, ты представляешь, хирургическим, блять, штучкам! Я, доктор медицинских наук, профессор института экспериментальной медицины, у нее превращаюсь в специалиста по всяким, сука, хирургическим штучкам!

– То есть внучок тебя не зацепило? – улыбнулся я.

– Иди в задницу. Так вот. Я, говорит, хочу фигурку свою подправить. И лучше, чтобы ты мне ее сделал такой, какая она у меня в девичестве была. И  мечтательно закатывает глазки, видать, девичество свое короткое вспоминала.

– Или представила, как тебя оседлала, – заржал под левой рукой Забас.

– Я ей и отвечаю, – не отреагировав на Забаса, продолжал Хирург. – Тебе, бабуля, денег не хватит на такую операцию. И что ты думаешь? Она даже бровью не повела. Щелкнула пальцем, и ко мне в кабинет заваливается громила с кожаным мешком. Этим сраным мешком он сносит мое оборудование со стола, а я там эксперимент, между прочим, важный проводил, и не успеваю я открыть рот, чтобы послать их обоих в жопу, как он этот мешок открывает.

– Удивительно шустрый малый. Успел открыть мешок раньше твоего рта, – теперь уже я воткнул свою шпильку. Но Хирург настолько ушел в повествование, что на внешние раздражители не реагировал.

– А он под завязку набит золотыми монетами. И монетки новенькие, чеканка идеальная. А старуха и продолжает ехидным голоском "Я цены знаю. За хорошую работу - хорошо заплачу. Ну что, возьмешься, Хирург?". Ну я тут оторопел малость от такого количества денег, да сдуру и кивнул головой.

– Ну и чем тебе помочь? Не знаешь, куда деньги потратить? Или уже потратил, а из старухи ничего путного не слепил?

– Да вот хер там. Громила мешок закрывает и уходит с ним, а старуха продолжает: "Как только работу свою сделаешь, я и рассчитаюсь". А я настолько оторопел, что даже аванс не запросил у нее, поверил на слово.

– Профессор Лопух, аххаахах, - снова заржал подо мной гоблин.

– Лопух. Привел я ее в хирургический. Расстарался, скажу я вам, по полной. Три дня ее кромсал. Не знаю, какой она в девичестве была, но из под моей руки вышел шедевр. Подходит она к зеркалу, вижу, довольна. Вертится, крутится, изгибается перед ним. Ну, у меня кровь и отхлынула от мозга. Описывать не буду ее, а то опять встанет.

– Жаль, это была бы единственная интересная деталь твоего рассказа.

– Все бы тебе стебаться. И она, главное, видит, что у меня уже слюна до пола, и еще больше продолжает извиваться перед зеркалом. И вот замерла, посмотрела на меня хитро через отражение и спрашивает: "Хочешь меня, Хирург?".

– Предполагаю, выбор ответа был однозначный, - улыбнулся я.

– И голос такой томный, волнующий. Моя Аннет расстаралась.

– Это еще кто?

– Сколопендра. Она у меня по тональностям голоса работает.

– Ааа. Террариум твой стремный.

– Да. Не сбивай. Подходит ко мне, я бы даже сказал, подплывает, покачивая бедрами. Кладет свою руку мне на пах, я тогда был уверен, что сейчас джинсы порвутся, и смотрит на меня изумрудными глазками молодой, наивной девушки. Ивонн постаралась, это моя ...

– Даже не хочу знать, кто это! Продолжай.

– Хорошо. Смотрит на меня такими наивными, большими глазами и спрашивает кротким, нежным голосом: "Трахнешь меня на этом полу?". Я в этот момент чуть, собственно, и не кончил в штаны. Дальше я в детали вдаваться не буду, думаю, вам это не интересно...

– Блядь! Я, может, только этой части и ждал.

– Я тебе ее фотографию пришлю, сможешь с ее помощью, подключив руку, свою собственную часть создать.

– Я подумаю.

– Ну а пока ты думаешь, я продолжу. В общем, оттрахала она меня знатно, у меня, признаться, даже ноги отнялись. В итоге так на полу и вырубился. А когда очнулся - бамс! - и никого. Только записочка рядом: "Я скоро вернусь, котик".

– Сказочный ты долбоеб.

– Ну, я на ноги вскочил, думаю, может, деньги на столе оставили. И что ты думаешь, я там узрел?

– Ебущихся гномиков?! - заржал Забас.

– Точно к тебе Матильду ночью пришлю. Так вот. На столе в целости стоят все мои мензурки, которые этот громила три дня назад мешком по полу разнес. Получается, что? Получается, морок старуха навела. Значит, она кто? Ведьма с Топей, сука старая. Думаю, в чем прикол? Они, вроде, и сами умеют себя превращать в красоток.

– Тот же морок, осел ты в профессорской мантии.

– Вот ведь. И зачем ей это?

– Да черт их знает, что у них на уме. Какие-то свои интриги.

– Наверное. Так я все это к чему. Писать на нее бумагу в Комитет или подождать, может, вернется? – Хирург мечтательно улыбнулся. – Такого секса у меня еще никогда не было.

– Впереди свет, выходим, Инженер, - проинформировал гоблин.

– Прекрасно. Послушали про интриги ведьмы, пора продолжать свои.

– Ты о чем? – Хирург повернул ко мне голову.

– Идем в машинный зал, клиентка Екатерина либо там, либо скоро будет.

– Мне нравится ход твоей мысли, - расплылся в улыбке Хирург.

– А Забас может? - подал голос гоблин.

– А Забас может мне за новыми шмотками метнуться, на мне только труселя целые.

Забас легкой трусцой побежал вперед, а я в окровавленных лохмотьях поковылял следом, опираясь теперь уже на Хирурга. Впереди, на каменной гряде, возвышалось здание "Сладкой Гвендолин".

"Ебать, меня занесло" –  подумал я. Вход в пещеру, из которой мы вышли, располагался в паре сотен метров от здания, скрытый в скале от посторонних взглядов массивной стеной плюща. Лес, окружавший нас сейчас, некогда был прекрасным парком, разбитым перед входом в "Сладкую Гвендолин".

– Так что ты затеял, Инженер? - долгое молчание не было коньком Хирурга.

– Катя... Девушка Екатерина, новая клиентка, которую притащили из смежного мира четверо твоих альтернативно одаренных. Когда я ее первый раз увидел, в комнате выхода...

– Абсолютно голой, хехехе. Я уже слышал про эту часть.

– Молодец. Ее лицо тогда показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, откуда. Запросил компьютер, он мне выдал высокий процент совпадения с потерянной младшей