— Вот здорово, что твой пет заговорил! Может, и мой начнет говорить, когда прокачается до уровня твоего!

— Как вернемся, найдем дрессировщика, и обсудим с ним этот вопрос! — ответил я, — а то что я за дрессировщик, если для меня это сюрприз! Пусть хоть чему меня подучит!

Как и в первом случае, выход из портала располагался в месте, в котором его нельзя было издалека увидеть. Выйдя из портала, мы стали осторожно продвигаться по лесистой местности к точке, которая у меня была на карте. Вход в очередную пещеру с кровавыми колдунами опять обнаружил именно ассасин, хотя и ему для этого понадобился почти час. Вскоре мы заметили и дозорных, а затем увидели и как из пещеры выходят несколько чертей в компании с зомби.

Аккуратно отойдя телепортами подальше, устроились поудобнее. Посидели в тишине, дожидаясь установленного срока, затем я призвал пета в инвентарь, и снова выпустил.

— Ну, рассказывай, дружище, что удалось выяснить! — сказал я пету, радуясь новой возможности общаться не картинками, как раньше, а словами.

— Пещера не очень большая, но входов много, — начал свой рассказ он, — кровавых колдунов и их слуг в ней до двух тысяч. Это что-то вроде мастерской, в которой изготавливают свитки с заклинаниями. Самих мастеров несколько десятков, остальные — охрана.

— Есть признаки строительства храма, какой-нибудь там фундамент, строительные материалы? — задал я главный вопрос.

— Нет, Трой, нет такого, — разочаровав мои ожидания, ответил пет.

— Молодец! — похвалил я его, — теперь я достану лист бумаги, а ты мне подсказывай, где известные входы в эту пещеру!

За полчаса мы карту нарисовали, и только потом я вспомнил, что у меня теперь есть художник. А что, если поручить огромному орку нарисовать карту по образу, который сформировался у моего пета в голове? Все же решил, что пока что и так сойдет, а над этим вопросом подумаю по возвращению в Бантосу.

После этого показал пету вход во второе убежище кровавых колдунов, и дал такое же задание. Оставаться там в ожидании результатов не имело никакого смысла, поэтому мы отправились обратно в Бантосу. И я занялся собеседованиями с теми вновь принятыми сотрудниками, на которых уже успели приготовить резюме.

За два часа удалось переговорить по-быстрому с тремя десятками новичков. Настоящей находкой я счел эльфа 270 уровня по имени Лантаэль, бывшего прежде графом в одном из местных погибших королевств. У него было редкое заклинание, которое было схоже с моей визуализацией, и в чем-то даже круче. Лантаэль мог лепить из разных материалов предметы любой формы, сохранявшиеся в этой форме десять минут, в то время как моя визуализация позволяла не все формы, только грубые, и по времени в два раза уступала. По весу тоже, как у меня, было четыре тонны, главное отличие было в том, что я мог лепить предметы прямо из воздуха, а он расходовал имеющиеся под рукой ресурсы — песок, землю, камень — уплотняя их при необходимости до нужной твёрдости. Причем, как он рассказал, первоначально ему была подвластна только земля, и тоже, как и я, он мог делать только предметы грубой формы. И уже потом он прокачал заклинание, часто его применяя, и получил возможность использовать также песок и камень, в самых разнообразных формах. Я, к примеру, мог сделать сотню камней достаточно грубой формы, а он мог сделать сотню изящных кувшинов, полностью пригодных для того, чтобы в них налить воду. Правда, про потенциал оживления изготовленных предметов у него ничего сказано в описании не было, так что с этой точки зрения моя визуализация выигрывала.

Естественно, услышанное меня вдохновило, потому что я тоже мечтал побыстрее прокачать свою визуализацию. Но вдохновение резко просело, когда я узнал от эльфа, сколько ему понадобилось на прокачку своего заклинания до нынешнего уровня. 115 лет — звучало как приговор.

Увидев ставшее кислым выражение моего лица, граф, похоже, испугался, что не подходит для найма, потому что стал путанно объяснять, что у его заклинания есть и дальнейший потенциал, в частности, он рассчитывает на то, что скоро сможет делать что-то и с водой, замораживая ее. И что господин барон должен понимать, что, когда он был графом, у него не было особого стимула прокачивать это заклинание, и он не всегда этим и занимался. А вот в нынешних условиях, понятное дело, если мы сговоримся, он будет прокачивать это заклинание со всем усердием, чтобы быть максимально полезным для нашего отряда!

Лантаэля я поспешил успокоить, а то еще вдруг рванет наниматься к королю. Сказал эльфу, что его стремление к самосовершенствованию очень похвально, и место в нашем отряде уже по праву его. И даже пообещал вне очереди прокачать ему достижение по временной неуязвимости, что его донельзя обрадовало.

Накоротке переговорили и с дрессировщиком, который, к моему удивлению, оказался абсолютно трезвым. Может, только недавно проснулся, и не успел еще закидаться! Естественно, я задал ему вопрос про прорезавшуюся у Принца способность к говорению.

— Так это естественно, господин барон! — ответил нимало не удивленный дрессировщик, — летучие мыши — одни из самых умных созданий, что я знаю. Некоторые орки и гоблины и то поглупее будут. Вы знаете, что у них есть собственный язык, в котором более 50000 слов? Ваш Принц и раньше бы заговорил, но его слишком маленьким забрали от матери, и это негативно повлияло на его способности пользоваться языком.

— А мой птероужас тоже однажды заговорит? — нетерпеливо спросил Галатиан.

— Твой питомец мне, до того, как я его увидел, был вообще неизвестен, — ответил Камлэйт, — так что я и не знаю, что с ним дальше будет. Может, и заговорит однажды, тварь у тебя статусная, высокого полета, не орел какой-нибудь!

Наконец, пришло время отзывать в инвентарь Принца, которому я дал даже больше времени, чем обещал. Первое найденное мной у алтаря место оказалось бесполезным с точки зрения выполнения моего очередного этапа. Что будет со вторым? Найдется ли там один из десяти храмов, что строят для Кровавого Бога?