– Почему же Георг сказал…

– Есть обычные для сказочной страны опасности, но мои люди помогут их преодолеть. – Старуха тронула плечо Вали, разворачивая девушку к себе. – Каково будет знать, что твой отказ погубил сотню жизней?

«Сказочных жизней», – пробовала убедить себя Валя, мотая головой. Но чем больше она мысленно твердила, что все эти люди не совсем настоящие, и надо оставить их разбираться со своими проблемами, тем тоскливее было на душе. Что если Карломан и Алентия одержат победу? Представляя довольную физиономию предавшей Георга принцессы, Лялька чуть не задохнулась от возмущения.

– Рассказывайте, что нужно делать, – сердито сказала она.

Марго проворно уселась на лавку и наклонилась к девушке, опираясь запястьями на стол. Валентина честно старалась сконцентрироваться и вникнуть в объяснения королевской тётушки, но смесь раздражения и страха создали буфер, сквозь который слова пробивались с трудом. Однако старуха оказалась на редкость упорной. Вновь и вновь повторяла напутствия, пока не убедилась, что девушка поняла всё как следует.

Путь предстоял в Заснеженную крепость и оказался не так далёк, как можно было предполагать. Снег лежал вокруг крепости круглый год не из-за холодной погоды, а по воле колдуньи Фелиции. Зимой пробиться через гигантские сугробы было невозможно, а летом рыхлый сдавший позиции покров позволял добраться до самой стены. Новая преграда ждала путников за воротами, никто из жителей Сказочной страны не сумел бы преодолеть их. Так уж наворожила Фелиция. Марго усмехнулась:

– Перемудрила. Магический купол наколдовала так, что саму не выпускает наружу.

– А другие жители? – удивилась Лялька.

– Нет никого. Опустела крепость сразу, как братья поделили земли. Карл и Карломан рассорились, торговля между их владениями замерла.

Не видя связи между торговлей и процветанием крепости, Валя пожала плечами, но переспрашивать не стала.

– По моим данным, – продолжила старуха, – в Заснеженной крепости ни души. Куда Фелиция подевалась, ума не приложу. Испарилась. Но это нам на руку. Спокойно срежешь ветвь и вернёшься. Не забудь только спрятать хорошенько. За ветвь блаженного дерева лихие люди убить могут.

– Так вы охрану обещали! – подняла брови Лялька, – ей тоже не стоит доверять?

– Охрану? – Марго замялась, – н-н-да. Сомневаюсь, что парни сумеют тебя защитить.

Ох, и ничего себе! Так разве договаривались? Валя отстранилась, брови её подпрыгнули ещё выше:

– То есть?

– Детка, – вкрадчиво заговорила старуха, – ты многих тонкостей не знаешь. На людей не рассчитывай. Вот!

Она вытащила из саквояжа и протянула девушке очки.

– Что это? Чудные какие. Похожи на те, что у мотоциклистов были в девятнадцатом веке.

Марго, поджав губы, молчала. Валя вертела очки в руках.

– В горах такие пригодились бы, где солнце и снег… – Девушка надела очки, подтянув ремни, охватывающие голову, – черным-черно. Не видно ничего. Ой!

– Ты заметишь суть. А тебя никто не сможет разглядеть.

Лялька молчала, изумлённо озираясь. Мир выглядел непривычно. Воздух волновался, будто марево плыло по комнате. Напротив Ляльки вместо старухи сидела привлекательная женщина, немного за тридцать.

– Прико-о-ольно.

– В случае опасности, надень, – недовольным голосом сказала Марго, потянулась через стол и стащила очки с Лялькиной головы, – до тех пор не хвастай.

Девушка забрала очки, приторочила к поясу, используя прикреплённые к нему шнурки.

– Вот ещё, – добавила тётушка Георга, – обращай внимание на следы.

Замысловатая беседа всё больше напрягала. Лялька поднялась, потянулась, вскинув руки, и бодро спросила:

– Когда отправляемся?

Старуха встала и, ни слова не говоря, пошла к выходу, Валя потопала следом. Миновав узкий коридор, вышли на крыльцо. На дворе крепкие парни седлали лошадей.

– Вот, – указала на них Марго, – с этими поедешь.

Лялька ухмыльнулась. Конечно! Всё на мази. Как будто заранее было известно, что она согласится. Неприятный холодок шевельнулся в груди. Хотя, чего уж, Георг предупреждал. Зря не послушала. Спустившись по ступеням, обернулась. Старуха замерла изваянием, устремила взгляд вдаль и не шевелилась. К Вале подскочил юноша с шёлковыми, пшеничного цвета, кудрями до плеч.

– Ваша милость, всё готово. Лошадь нашли смирную, не беспокойтесь.

– Как тебя… – начала Валентина, собираясь признаться, что опыт верховой езды у неё не велик.

– Тирль, – не дождавшись окончания фразы, сообщил парнишка, – а главный у нас Грохот. Прозвище такое. Имени не говорит.

Уже через минуту, увлечённая приготовлениями и одурманенная магией предстоящего путешествия девушка позабыла обиды. Переобулась в предложенные высокие сапоги – негоже по снегам лазить в ботиночках, закуталась в дорожный плащ, волосы спрятала под широкополую шляпу. Тирль подсказывал, как и что делать, и вскоре странница приобрела соответствующий статусу вид. В стороне слышались окрики: похожий на клокотание лавы в жерле вулкана бас Грохота. Выезжая на рыжей кобылке со двора, Лялька обернулась. Марго на крыльце не было. Вот вредная бабка! Даже не убедилась, что втянутая в её замысел девушка умеет держаться в седле.

Благородные животные нравились Вале с детства. Сначала родители катали на пони в парке, потом Ляля доросла до покладистых, полусонных лошадей, которых кругами водили хмурые девчонки. Подростком ездила с подругой в конную школу, где довелось самостоятельно скакать по лесным тропам. С тех пор прошло четыре года, но навыки, пусть и посредственные, остались. Только бы не пришлось мчать во весь опор! Вереница всадников растянулась по узкой дороге, петлявшей между лесистыми холмами. Трое во главе с Грохотом ехали перед Валей, замыкающим был Тирль.

К полудню остро захотелось спуститься на землю. Лялька завертелась. Как быть? Кого-то вообще интересует её самочувствие? Словно в ответ на тревожные мысли послышалась команда Грохота:

– Спешиться!

Валя придержала лошадь и с тревогой посмотрела вниз. Шустрый Тирль, которого Лялька мысленно окрестила Херувимчиком, оказался рядом и тянул руки, предлагая помощь. Девушка сползла с лошади и, с трудом переставляя гудящие из-за растянутых с непривычки мышц ноги, двинулась к мелодично журчащему ручью. Там спутники расстелили импровизированную скатёрку и уставили её яствами. Валя со стоном плюхнулась на траву. Внимания на неё никто кроме Тирля не обращал. Тот уже принёс кружку чистейшей воды:

– Пейте потихоньку, ваша милость. Ледяная.

– Спасибо.

Отхлёбывая из кружки, Валя бралась то за свежий огурчик, то за ломтик сала, то за сердцевинку луковицы. Всё казалось безумно вкусным. В столпившихся на берегу ручья кустах наперебой щебетали птицы. Яркое небо казалось бесконечным. Мягкая трава баюкала, нашёптывая: отдохни, отдохни, усталый путник.