Первый раз на глазах кавалера Карл Брюнхвальд потрепал сына по волосам. Максимилиан был, кажется, счастлив. А Волков подумал, что он тоже хочет иметь сына, такого же, как Максимилиан: молодого, красивого и смелого.

Когда они покидали гостеприимный дом Кёршнеров, все семейство вышло провожать гостей, и, провожая кавалера, Клара Кёршнер, хозяйка дома, взяла с него обещание быть к ней в гости обязательно вместе с супругой. Но про то, чтобы ее четвертый сын шел в служение к кавалеру, в его выезд, и стал военным, разговора мудрая женщина уже не заводила.

А Дитмар Кёршнер велел вывести отличного вороного, вернее серебристо-вороного, с проступающими по спине яблоками, жеребца уже под седлом Волкова на двор.

– Это взамен погибшего вашего коня, – довольно улыбаясь, видя удивление кавалера, сказал купец. – Соблаговолите принять в дар.

Конь стоил сто, да нет же, сто двадцать талеров, не меньше. Резвый поджарый высокий двухлеток. На груди белая звезда, белые чулки до колен. Он был великолепен. Нет, он стоил больше ста двадцати монет. Это был чистокровный жеребец, каких берут не под седло, а на породу. На таких ездили принцы или, на худой конец, графы. Это был настоящий подарок. Волков любил лошадей и оказался тронут.

Когда на развилке кавалер взял на восток и не поехал по дороге, что шла на юг, к Эшбахту, Брюнхвальд сразу сказал ему:

– Думал я взять стрелков, да торопился. Может, пошлем за ними?

– Нет-нет, – кавалер отрицательно качал головой, – ничего такого не будет, стрелки не потребуются.

Они повернули к поместью Малендорф, и солдаты шли по дороге за ними.

Когда добрались до замка, солдаты остановились в ста шагах, а кавалер, Брюнхвальд и Максимилиан проехали немного вперед. Ворота замка были закрыты. Видно, незваных гостей заметили издали и на всякий случай заперли ворота.

– Эй, ты! – заорал Волков, увидав на башне при воротах человека. – А ну, зови сюда своего господина! – Молодой ретивый конь танцевал под ним.

– Господа сели обедать! – закричал ему сержант графа. – Ждите.

– Ждите? – Брюнхвальд засмеялся.

– Эй, ты, болван, мне и моим людям холодно, на дворе не лето еще, можно ли нам развести костры? – крикнул кавалер и тут же продолжал, не дожидаясь ответа: – Впрочем, мне твое разрешение и не нужно, я только хотел спросить, с чего мне начать. – Он указал плетью на поселок Малендорф, что лежал вдоль дороги. – Что мне начать жечь в первую очередь: мельницу или графский коровник? Обещаю, что церковь я не трону, я все-таки рыцарь Божий.

Теперь на башне молчали – видно, думали.

– Ты что, дурень, там заснул, что ли? Беги за господином, иначе, клянусь пресвятой Девой, я подпалю эту вашу мельницу! – прокричал Волков.

– За господином уже пошли, не палите мельницу, – последовал ответ.

Ждать пришлось не очень долго. Видно, граф не принял его слова о мельнице за шутку. Вскоре на правой приворотной башне появились люди.

– Что вам угодно? – закричали со стены. Да, это, несомненно, был граф со своими приближенными. – Надеюсь, у вас была веская причина, чтобы отрывать меня от обеда?

– Веская, веская, – заверил его кавалер. – Два дня назад в Малене при нападении на меня был убит кавалер фон Клаузевиц. И я обвиняю в этом убийстве вас! Как вы считаете, это веская причина?

– Что вы несете, глупец?! – кричал граф, но в его голосе не было убедительности. И он уже, конечно, знал об инциденте. – Я никого не убивал, я все время был тут, в замке.

– Да-да, конечно, вы были в замке, ведь обычно все ваши грязные делишки делает ваш фон Эдель! Вы только платите! Или он тоже находился в вашем замке?

– Ничего и никому я не платил, а господин фон Эдель хоть и был в отъезде, но не имеет к вашим пьяным сварам никакого отношения. Я могу за него ручаться.

– Конечно. Всякий бесчестный человек всегда поможет своему бесчестному приятелю. Тем более что тот обделывает его грязные делишки! – прокричал Волков.

– Вы забываетесь, добрый господин! – отвечал с башни другой голос.

– А, и вы там, фон Хугген? – усмехнулся Волков. – Что, все еще готовы драться за своего бесчестного сеньора?

– Не смейте оскорблять моего графа! – разгневанно проорал молодой человек. – Если вы захотите, если не струсите, конечно, я готов выйти и железом вам доказать, что мой сеньор не бесчестный человек!

– Нет-нет! – возразил кавалер. – Больше никаких поединков! Если вы соизволите выйти из ворот, я просто прикажу своим людям поднять вас на алебарды! Я велю вас убить так же, как ваш сеньор приказал убить доброго человека и честного рыцаря Георга фон Клаузевица! Которого, кстати, оплакивал весь город Мален. Интересно, фон Хугген, будут ли так же оплакивать вас?

– Вы просто трус! – кричал молодой задира. – Который боится поединка и прячется за алебардами своих солдат!

– Да, зато ваш граф храбрец, который иногда, по случаю, нанимает убийц, чтобы разрешить свои споры.

– Я никого не нанимал! – прокричал граф.

– Не вы, так ваш Эдель!

– Господин фон Эдель сказал мне, что не имеет отношения к нападению на вас.

– Хватит, граф, хватит! Даже припертый к стене, вы извиваетесь, как змея на вилах! Ваш Эдель целую неделю сидел в городе и интриговал против меня, добивался того, чтобы город закрыл передо мною ворота. И как только я приехал, так в тот же день на меня напали бриганты. А когда начался розыск тех бандитов, что я не смог убить, так ваш Эдель сбежал из города, закрывая лицо.

– Все это чушь! – не сдавался граф. – Я не собираюсь пред вами оправдываться, но все, что вы говорите, это вздор! Я не имею отношения к вашим пьяным дракам!

– Я добьюсь ареста вашего фон Эделя, и тогда посмотрим, что вы станете говорить!

– Никто не посмеет арестовать господина фон Эделя.

– Тогда я сам его арестую!

– Убирайтесь отсюда! – прокричал граф в раздражении. – Вы невежливый человек!

– А вы бесчестный человек! Вы с вашим фон Эделем – убийцы!

– Вон! – заорал граф так, что было слышно, наверное, на краю поместья. – Наглец! Выскочка! Вон с моей земли!

Тут Волков вместо того, чтобы разозлиться, засмеялся. Теперь ему стало ясно, что никакому миру между ним и графом уже не бывать.

Он повернул коня и поехал на юг. Максимилиан и Брюнхвальд следовали за господином.

– Может, не надо было злить графа, – заметил Брюнхвальд, – может, лучше было схватить фон Эделя по-тихому.

– Пусть злится, – возразил кавалер абсолютно спокойно, – пусть едет к герцогу на меня жаловаться. Как раз и хорошо будет.

– Что ж в