котором и расположился погост. Это в мое время таким словом именовали кладбище, а ранее называли административно-налоговый округ. То есть само село — это некий центр окружающих поселений. Дома добротные, здоровые, на большие семьи. К реке прилепились бани и купальни для полоскания белья. То есть быт тут незамысловат, как в любом только входящем в индустриальную эпоху обществе. Больше заботы уделяется методам производства, транспорту, а на бытовые мелочи пока внимания особо не обращают.

На самом верху холма насколько общественных построек. В Центре высился темный купол большого храма, рядом виднелось капище. Язычники. При прохождении мимо культовых построек Пересвет и Хвалис сделали поклон и что-то прошептали. Но от меня не утаилось то обстоятельство, что Лют даже не дернулся. Принадлежит иной вере или еще есть какая причина? По виду человек не бедный и уважаемый, его револьвер я оценил сразу. Мне такой не по карману. Да и одежда добротная. Но руководит лишь бедным рыбацким стругом. Опять вопросы?

Вскоре показалась обширная пристань, у которой разместились разномастные суденышки. Рядом с ней длинные ряды приземистых зданий. За ними виднелись солильни, коптильни и разместился рынок. Пока команда была занята швартовкой, я успел переговорить с Радеем.

— Зря не болтай. Я старший, с меня и спрос.

— Понял.

В принципе ничего необычного. Молодой и должен помалкивать в присутствии старших. Особенно в таком кондово выстроенном традиционалистском обществе. Даже в относительно либеральной Портюге, чтобы заслужить право высказываться, следовало хорошенько повкалывать.

А пока мы наблюдали и запоминали. Лют явно что-то недоговаривал, а задавать вопросы людям, что спасли нас, было невежливо. На пристани рыбацкому стругу помогли пришвартоваться. Такие же зеленые зуйки поймали брошеные с борта канаты и привязали их к столбам, а затем подали сходни. Лют что-то кинул им и стремительно скрылся. Пока рыбаки выгружали улов на подъехавшую телегу, мы с Радеем постарались увязать свои жалкие пожитки. Трофейные ружья обмотали дерюгой, котомки остатками ремней. Да и в целом мы выглядели так себе. Грязные, помятые, в странной одежде. Помыться бы и прикупить себе какую-нибудь одёжу. Деньги и серебро у нас с собой есть.

— Погодьте, гости дорогие. Пытать вас потребно.

Я оглянулся. Вооруженные громилы, подошедшие к нам, могли быть лишь местной стражей. Сдал нас Лют или таковы были здешние правила? Стоящий впереди здоровяк с вислыми усами носил на шее большую серебряную бляху — знак власти. Потому свой вопрос я обратил к нему:

— Что ты хотел пытать у нас, стражник?

— Тирон, они приплыли со мной, я их сам отведу.

Лют стоял на пристани уже не один, а с похожим на него молодым человеком.

Главный страж скривился и нехотя ответил нашему спасителю:

— Лодейщик, ты знаешь правила. Эти двое гостей пойдут с нами.

— Тирон, это все-таки мои гости.

Усатый кисло кивнул:

— Тогда идем все вместе. Не стоит препираться по пустякам, Лют. Чужаки, заверните ваши ружья и помните, что вы не имеете права обнажать любое оружие в пределах погоста.

— Добре.

В принципе правила простые, да и не видел я пока здесь людей лихих или просто бездельников. Рыбаки споро разгружали со стругов утренний улов, далее с пристани на большие набойные лодьи грузили тюки, бочки и мешки. Да и на самом берегу и вдоль складов беспрестанно тек людской ручей, катились ручные тачки и телеги на конной тяге. Пахло соленой и копченой рыбой. Со стороны рынка не прекращался мерный гул множества голосов. Мирная, трудовая жизнь.

Поэтому я и Радей завернули свои ружья в поданую рыбаками плотную ткань, удостоившись одобрительного кивка стражи. Обычно в больших селениях чужакам не разрешалось носить оружие. И если бы не мрачноватый взгляд Люта, то я бы и вовсе понапрасну не дергался.

«Что они от нас скрывают?»

Нас повели по торной дороге, что поднималась наверх. Не дойдя до большого храма, мы вошли в приземистое здание, на крыльце которого расположилось еще несколько стражей, а перед ним стояла машина, похожая на «Самовар». По указке Тирона мы оставили все оружие в дежурной, что шла сразу после сеней. Затем в присутствии Люта и Тирона мы, вернее, я рассказали урезанную версию происшествия.

— Охотники, значит? И что искали, конечно, нам не поведаете?

Тирон, судя по всему, был не простым стражем, а каким-то большим начальником. Свой кабинет, важный вид и дорогое оружие.

— Это вы у моего хозяина спрашивайте.

— А кто он у нас?

Вот тут я решил сказать правду. Про наш рейд мало кто знал, но хозяин закупного товарищества много куда посылал свои корабли по реке.

— Болян из Вортюги.

— Вот оно что, — задумчиво проговорил Тирон. — Слышал о нем. Большой человек. Не в моей власти вам что-то указывать, я порядки знаю. Захваченное вами оружие и вещи степняков да рассказ Люта подтверждает вашу версию. Выходит, что вы кроме тех еще убили поганых?

— Шесть степняков.

В небольшой комнате на некоторое время воцарилось молчание. В глазах второго стража появилось несдержанное восхищение, его старший товарищ чесал ус, а Лют широко улыбался. Видимо, крепко насолили им степняки.

— Так, Тирон, треба ногродити гостей за справу.

— Ну, допустим, за тех шестерых подтвердить некому.

— Ага, степняки сами добрым молодцам ружья отдали. Берите и ни в чем себе не отказывайте.

Второй страж не удержался и захохотал, тут же осекшись под взглядом старшего.

— Твоя правда. Это лучшее доказательство, — Тирон кивнул на лежащее на столе оружие, котелок и нехитрую утварь. — Что с боя взято, то свято. Забирайте! — страж поднял глаза на меня. — Вы знатные вои, раз смогли перебить их дозор и сбежать. С охоткой верю, что служите егерям.

— Тогда разбирательство с вами закончено?

— Со мной да. Скажу больше, вам за степняков полагается награда. Всего за десять убитых. Таковы у нас правила.

Я посмотрел на Тирона:

— Мешают?

— Жизни от них в последние годы не стало, — Тирон задумчиво пожевал ус и бросил странный взгляд в сторону Люта. — Как считаешь, варяг, мы сможем договориться с вашими старейшинами о большом походе на ту сторону.

Я задумался ненадолго. От моего взгляда не утаилось то, как вспыхнули при этих словах глаза у нашего спасителя. Да и его друг, как и второй страж, скорее ждали от меня одобрения.

— Уважаемый Тирон, я не могу сказать за всех, но у многих в нашей волости возражений не последует.

Старший страж одобряюще кивнул:

— Тогда Лют вас проводит и вечером состоится разговор у старшины погоста. Потом будем думать, как отправить вас до дома.

Тень неудовольствия промелькнула на лице лодейщика при упоминании старейшин, но он промолчал. Тирон встал с кресла, дав понять, что разговор закончен. Все оружие кроме моего револьвера мы сдали в дежурную стражей. Нам клятвенно пообещали отдать его по выезду из города. Вещи мы