— Подойдите!

Наверное те, кто был в передних рядах, не особо хотели подходить, задетые аурой бывшей Иеками, но их никто не собирался спрашивать. В Японии давным-давно уже не было войн, а в тех старых конфликтах не использовались воздушные бомбардировщики. Когда первый испуг прошел, жителями глубинки овладело любопытство и возмущение. Толпа, в которую все продолжали пребывать люди, хлынула на просторную площадь бывшего монастыря…

…чем ближе подходили горожане, тем большее их количество вставало, ощущая бьющую от Рейко силу. Жесткую, опасную, предельно неуютную. Люди пытались остановиться, но те, что сзади, напирали, подталкивая вперед тормозящих. Даже мне пришлось закрыться, чтобы продолжать играть беспечный вид. Тем временем площадь почти заполнилась, начал подниматься шум. Испуганный, затем удивленный, после — возмущенный, грозящий вскипеть, обозлиться, распространиться. Чувство толпы перед лицом зверя.

Между поднятыми кверху ладошками Рейко проскочил толстый ослепительно белый разряд молнии. Грохнуло. Шум моментально утих.

— Я представляю вам нового хозяина долины Камикочи! — отчетливо проговорила моя жена в тишине, поднимая руку, куда Эдна только что вложила развернутый пергамент с развевающейся на ветру печатью императора, — Именем его величества, великого императора страны Ямато, Таканобу Кейджи, от 12-го августа 3824-го года, все земли долины Камикочи становятся землями рода Эмберхарт! Сей муж, стоящий перед вами, есть Алистер Эмберхарт-сама, есть полновластный владелец долины!

Встав возле жены, я положил обе руки на рукоять трости, принимая максимально серьезный вид, но внутренне готовясь к любому развитию событий. Хагоне, несмотря на свою удаленность от цивилизации, вполне обладал телеграфным отделением, как и каждый из трех хабитатов долины, следовательно, местные жители вполне могли быть в курсе, что император мертв, а в стране разброд и крепнущая власть чужестранцев. При наихудшем развитии событий, если народ поднимет мятеж, мне придется воспользоваться Тишиной…

— Я, Эмберхарт Рейко, по велению моего господина и мужа, принимаю заботу о всех этих землях, как о доме, где будет жить и здравствовать наш род! — тем временем рявкнула Рейко, куда сильнее и напористее, чем когда объявляла меня, — А теперь, я желаю видеть всех, кто управляет этим городом! Здесь! В течение часа! Остальным — разойтись!

Наступил самый ответственный момент. Послушаются или нет? Мои карты были на том, что вся эта импровизация, с нависшим огромным дирижаблем, с сбором народа, с короткой дерзкой речью… всё это не сработает. Здесь слишком много людей, несколько тысяч, а моя жена, несмотря на грозный вид и нестерпимо напряженную ауру, все-таки очень компактная девушка, почти девочка. Причем, самого милого вида. Разумеется, люди это видели, а самые дальние, кого не зацепили эти фокусы, начали озлобленно ворчать. Нехорошая тенденция. Я приготовился накрыть всю область Тишиной — абсолютно негуманно, но у нас нет ни времени, ни иного выхода. Здесь и сейчас будет лишь тирания Иеками, либо террор Эмберхарта.

Однако, у Рейко был козырь в рукаве. Спустившись на несколько ступенек, она повторила то, что сделала в столице, во время «Токийского истребления нечисти». Нет, она не стала в неистовстве долбать по людям молниями (чем «истребление и закончилось, попутно сломав один из инквизиторских дирижаблей-«торов»). Она просто взлетела в воздух с горящими белым пламенем глазами и окутываясь целой сеткой из молний, сплетших вокруг её тела жуткий короткий танец. А затем рявкнула так, что стоящий рядом со мной Кавагура Джиро схватился за сердце:

— БЫСТРО!

Вот этого уже горожане не выдержали, вспомнив, все как один, об убегающем дома молоке. Быстро и в легкой панике толпа просочилась сквозь широкие ворота комплекса, сбегая по ступеньками и рассасываясь по городу.

— Однако, — протянул Дзюбей, когда мы остались на площади одни. Он помолчал, задумчиво рассматривая солдат и матросов, лихорадочно быстро разгружающих дирижабль от наших вещей, а затем спросил, — Вы уверены, что выбрали правильный тон для… знакомства?

— У них нет иного выбора, ками-сама, — устало произнес севший на ступеньку Кавагура. Старик, переживший несколько электростатических выбрыков Рейко, чувствовал себя не очень хорошо. С искренней печалью в голосе жрец закончил, — Эти люди в долине… их жизнь уже никогда не станет прежней. Молодой господин и госпожа хотят спасти как можно больше народа… так?

— У нас нет времени вникать в местные реалии, — ответил я на вопрос деда, но обращаясь к коту, — Тем более, что эти реалии… в прошлом. Мне не нужно население Хагоне, как и люди, живущие в хабитатах. Не смотри на меня так, Дзюбей. Я бы их пальцем не тронул, позволив жить также, как жили. Но вот тебе одна новость — здесь, в долине, проживает около сотни тысяч человек и Иных. Это сам Хагоне, три хабитата, лесные деревушки и… всё. Что с ними будет, когда нам на голову свалятся 12 тысяч учеников Гаккошимы? Молодых и активных аристократов, чьи семьи в данный момент воюют или готовятся воевать? Между собой, против сегуна или китайцев, не суть важно. Двенадцать тысяч пользователей практик. И это еще не самое плохое.

— Ты будишь мою любопытство, человек, — фыркнул кот, настораживая уши, — Что же тогда, по-твоему, хуже кучи опасных детишек?

— Камикочи — идеальное место для крупной базы подскока, — сухо ответил я японскому богу, — При должном контроле воздушного пространства, долина вполне способна вместить пару сотен тысяч китайских солдат, которые будут себя тут чувствовать в полной безопасности. Об этом, кстати, мне сообщил Кавагура-доно.

— Ты спал, — грустно улыбнулся пожилой жрец, собирая улыбкой морщинки вокруг глаз, — А красноголовая тян как раз рассматривала карты и бормотала под нос.

По кошачьей морде духа нельзя было рассудить о тех эмоциях, что за настроение Дзюбея сказала вставшая дыбом шерсть.

— Все равно вы не правы, — упрямо профырчал Соранеко, — Император не мог подарить вам город и хабитаты… даже отдав землю в вечное пользование.

— Разумеется, мы с Рейко об этом в курсе, — недоуменно пожал я плечами, — Это импровизация.

Интерлюдия

Матсубара Казухико почти рычал от раздражения, вынуждая своё не такое уж и молодое тело нестись на предельной для него скорости. Делом это было далеко не простым, заместитель мэра Тагаси был обилен как телом, так и волосами, чем в меру гордился, а вот физическими упражнениями пренебрегал с тех пор, как покинул службу полицейского в Киото. По причинам здоровья, между прочим, покинул, полученных на дежурствах боевых ран! Но с тех пор, как и с возвращения в родной Хагонэ, прошло много лет. Сейчас же, один из наиболее респектабельных и уважаемых жителей города несся разъяренным бегемотом к дворцовому комплексу. Следом за отцом пыхтели трое его сыновей, вооруженных автоматами, от чего в