Джек быстро понимает, что если мы что-нибудь не сделаем, то мы ещё не скоро отсюда уедем, а мы должны уходить уже сейчас. Поэтому он берёт всё в свои руки и в секундном перерыве между сменами поздравляющих он просит охрану мирно успокоить наших гостей, чтобы мы смогли выйти из церкви. И всё выходит довольно быстро, потому что к этому спонтанному плану подключается и отец Джека.

Честно, я не думала, что нас здесь задержат наши родные, но всё вдруг с самого начала пошло не по плану, но меня это ничуть не расстраивает. Горящие радостью глаза близких мне людей, их искренние поздравления, объятия и пожелания, я не планировала принимать поздравления сразу после обручения, я думала, это будет частью нашего банкета, но я ничуть не расстроена, что всё пошло немного не так, ведь эти наполненные радостью глаза обращённые на нас с Джеком, эти слова и искренние пожелания от самых родных и близких… как они могут расстраивать? Я им только благодарна.

— Ты в порядке? — в лёгком удивлении и с улыбкой на лице спрашивает у меня Джек, вновь взяв меня за руку, когда наша охрана работает, и гости освобождают нам проход к дверям.

— Да, — также слегка ошарашено отвечаю я, взглянув на Джека.

— Нам нужно скорее отсюда убираться, потому что я не знаю сколько они смогут их сдерживать, — едва ли не смеясь шепчет мне он, а я не сдерживаю смешка.

Мы выходим из зала, а затем практически сразу перед нами открывают массивные двери церкви, и я не могу избавиться от улыбки.

На лестнице нет папарацци, потому что на ней всё ещё стоит часть нашей охраны и просто не подпускает фотографов ближе, но это не значит, что папарацци и вовсе здесь нет. О нет, их много! Их намного больше, чем я ожидала, наверное, из-за показа, с которого я сбежала прямиком на свою свадьбу сюда, и набежали все папарацци Нью-Йорка.

И как только мы с Джеком выходим из церкви, как только на нас попадают лучи дневного солнца тишина сменяется громкими голосами людей с фотоаппаратами стоящими внизу, и даже в десяти метрах от них я слышу щелчки затворов и вижу вспышку.

Мы с Джеком спускаемся вниз по многочисленным ступенькам, а фотографы всё просят нас посмотреть в камеры, просят нас поцеловаться, они также поздравляют нас и задают вопросы вроде как наши дела, и что мы сейчас чувствуем. И Джек даже отвечает им несколькими фразами, крепко держа меня за руку.

Пару раз я оборачиваюсь назад следя за тем, чтобы моя длинная фата не осталась где-нибудь позади, и я вижу, что и наши гости также начинают выходит из церкви.

Я так счастлива… в моём сердце сейчас такой покой, такое спокойствие, оно наполнено искренним счастьем, искренней радостью и даже беззаботностью, оно наполнено любовью, и не только мужчине, который держит меня за руку, но и любовью ко всей этой пусть и не простой, пусть и наполненной сложностью, но всё же счастливой жизни.

Мы с Джеком садимся в нашу машину, которая тут же трогается с места. Мы едем на Лонг-Айленд, там мы будем праздновать нашу свадьбу.

Я помню, ещё в самом начале наших с Джеком отношений я узнала от Джессики, что в доме Джека на Лонг-Айленд бывало всего несколько человек, Джек никого туда не приглашал, можно сказать, что даже не пускал. Этот дом всегда был его укромным местом, где он мог спрятаться от всего внешнего мира. Но сейчас… сейчас мы едем на Лонг-Айленд, в тот самый дом, чтобы отпраздновать нашу свадьбу вместе с нашими родными и близкими людьми. Впервые этот дом примет столько гостей.

И это была не моя идея, мне и в голову не могло прийти то, чтобы пригласить всех именно туда, но Джек сам это предложил, а я была, мягко сказать, удивленна, и я не сразу согласилась.

— Ты не передумал? — спрашиваю у Джека я по пути к острову.

— Клэр, — хмурится Джек, поглаживая мою ладонь, — мы уже женаты…

— Нет, — смеюсь я, — ты не передумал приглашать всех на Лонг-Айленд?

— Не передумал, — уверен качает головой он, прижимая меня ближе к себе, хотя мы и так сидим в обнимку. — Ты… такая красивая, Клэри, — выдыхает Джек с особым изучением во взгляде разглядывая меня. — Мне чертовски повезло.

— Как и мне, — шепчу я, не желая говорить громче. — Мы женаты, — улыбаюсь я, когда Джек наклоняет голову, и мы соприкасаемся лбами, и я всё ещё не верю в эти простые, но такие вечно недосягаемые для нас слова.

— Да, знаю, — слышу я смешок Джека, чувствуя, как тепло его тела передаётся и мне, и я на мгновение закрываю глаза, наслаждаясь моментом, пытаясь его запомнить, продлить и всеми силами остановить. — Мы женаты, — повторяет мои слова он, покручивая обручальное кольцо на моём пальце. — Теперь ты от меня никуда не денешься, — касается своей ладонью моего лица он, и я поднимаю на него взгляд, встречаясь с сияющими на солнце медовым цветом глазами.

— Ты ведь знаешь, что меня не удержит ни кольцо на моём пальце, ни брачный договор…

— У нас нет брачного договора, и не будет, — резко сменившимся тоном перебивает меня Джек. Он стал серьёзнее и громче, и я знаю почему.

Мы говорили об этом, говорили о брачном договоре перед свадьбой. Не так давно у меня есть личный адвокат — тот самый который вёл дело моего развода с Брайаном. У Джека также есть адвокат, но он у него есть с момента как ему исполнилось восемнадцать, но сейчас не об этом. Джек и я… мы не среднестатистические жители этой страны, у Джека под управлением крупный бизнес, как и у меня, и люди подобные нам вступая в брак практически всегда оформляют брачный договор, который, кстати говоря, был и у меня с Брайаном. Брачные договоры чаще всего обеспечивают прежнее материальное положение при разводе. То есть, в случае развода имущество не делится пополам, как это делается при разводе без договора, а люди остаются ровно со своим и ни центом больше или же меньше. Это не единственное на чём основываются брачные договоры, но деньги, это одно из ключевых пунктов таких договоров. И я сама завела разговор об этом договоре, о его возможном заключении.

Состояние Джека в разы