На Дальнем Востоке имелись все возможности вместо витания «в оперативно-стратегических масштабах» решать конкретную проблему. Здесь, после оккупации японскими войсками Северо-Восточного Китая, постепенно разгорался советско-японский пограничный конфликт, тем более что и границы как таковой там никогда не было. «Самураи», подстрекаемые «правящими кругами США, Англии и Франции и поддерживаемые фашистской Германией», — сами они до такого ни в жисть бы не додумались — планировали отхватить себе Советское Приморье и Северный Сахалин, а у товарища Сталина имелись виды на китайскую территорию. Почти сразу начались стычки, провокации, скандалы с разоблачением шпионов и диверсантов, которых активно забрасывали друг к другу обе стороны. С нашей стороны в инцидентах принимали участие, как правило, пограничники, и надо сказать, что в НКВД умели готовить настоящих бойцов, а вот если в дело ввязывались «колхозоармейцы»...

Например, 1 февраля 1936 года у заставы Сиянхэ две роты японцев столкнулись с двумя ротами 78-го Казанского полка 26-й Сталинской дивизии. Сражение не состоялось, разошлись почти мирно, но советское командование на всякий случай решило выслать в помощь пехоте взвод «двадцать шестых» из 2-й механизированной бригады, но «лучшие машины» (специально хранившиеся на консервации в целях «сбережения ресурса») оказались неисправными, а «лучшие водители» не знали этих — не закрепленных за ними — танков. Началась беготня, суматоха, заводкой машин занимались все, и в итоге танки вместо одного заводили четыре часа! В пути все Т-26 поочередно ломались, а в сопровождавшей их ремонтной летучке не оказалось нужных запчастей и инструментов; технический же состав оказался технически недостаточно подготовлен и с ремонтом не справился. Затем кончилось горючее, а бензозаправщиков при взводе не было... В общем, 150 километров взвод шел 56 часов (!), и из шести танков до места боя дошли лишь четыре. Но и на них «оружие было подготовлено слабо» (?).

Летом 1938 года разразились события в районе озера Хасан. Все началось с того, что 12 июля бойцы Посьетского погранотряда, взобравшись на вершину сопки Заозерная, начали деловито оборудовать позицию на маньчжурской территории — оттуда им было сподручнее наблюдать. Через три дня к высоте прибыл отряд японских жандармов и вежливо потребовал нарушителей удалиться. Пограничники на эту провокацию не поддались и для полной ясности застрелили одного из жандармов. В тот же день японский поверенный в делах Японии в Москве заявился в Наркомат иностранных дел с «надуманной претензией», мол, убивают наших граждан на честно нами оккупированной территории; будьте любезны — очистить. 20 июля к наркому Литвинову с тем же вопросом обратился посол Сигэмицу. В обоих случаях японские дипломаты получили достойный отпор без всяких политесов, им даже показали карту, неопровержимо свидетельствующую, что «высоты Заозерная и Безымянная находятся на российской территории». 22 июля нарком К.Е. Ворошилов приказал привести Дальневосточный фронт в боевую готовность.

29—31 июля, «с целью прощупывания боеспособности Красной

Армии», два полка 19-й дивизии японцев заняли высоты Заозерную и Безымянную, выбив с них советские пограничные посты. Контратака 40-й стрелковой дивизии полковника В.К. Базарова, предпринятая 2 августа и поддержанная 32-м и 40-м отдельными танковыми батальонами, была отбита с большими для нее потерями. Дивизия, совершив 200-километровый марш, потеряв по дороге почти всю артиллерию, атаковала противника с ходу, раздробленно, без разведки и хоть какого-либо плана боя — по «громкой команде «Вперед!». Как вспоминает С. Шаронов: «Наша дивизия наступала с юга в направлении сопок Пулеметной и Заозерной в узком коридоре (в некоторых местах ширина его не превышала 200 метров) между озером и границей. Большая сложность была в том, что стрелять через границу и переходить ее категорически запрещалось. Плотность в этом коридоре была страшной, бойцы шли вал за валом. Очень много там полегло. Из нашей роты, например, в живых осталось 17 человек». Танкисты, не зная местности, увязали в болотах и канавах. Только 3-я рота 32-Го танкового батальона потеряла 5 танков. Причем в атаке участвовали лишь 119-й и 120-й стрелковые полки, поскольку часть бойцов 118-го полка прибыла к месту боевых действий с холостыми патронами и деревянными гранатами. Для поддержки наземных войск с передовых аэродромов вылетели 42 самолета, но из-за тумана отбомбиться не смогли, побоявшись поразить своих. И слава богу! Ибо после возвращения выяснилось, что на самолеты, совершенно случайно, вместо осколочных авиабомб подвесили химические — снабженцы и оружейники просто не умели читать маркировку на внешне идентичных с виду боеприпасах.

«Наглая провокация японской военщины у озера» не должна была остаться безнаказанной, возмущенный советский народ организованно повалил на митинги и единодушно потребовал от правительства «дать решительный отпор поджигателям войны». В течение трех дней в район боевых действий подтягивались части 39-го стрелкового корпуса комбрига В.Н. Сергеева, в состав которого вошли 32, 39, 40-я стрелковые дивизии и 2-я механизированная бригада. В корпусе насчитывалось 32 тысячи человек, 609 орудий и 345 танков. Действия наземных войск поддерживали 250 самолетов. Японцы не использовали ни танков, ни самолетов.

5 августа начальник штаба Дальневосточного фронта комкор Г.М. Штерн отдал боевой приказ: перейти в общее наступление и одновременными ударами с севера и юга зажать и уничтожить «врагов, посмевших вторгнуться на нашу священную землю» в полосе между рекой Тумень-Ула и озером Хасан. Диспозиция следующая: 32-я стрелковая дивизия полковника Н.Э. Берзарина с 3-м танковым батальоном 2-й механизированной бригады и отдельным танковым батальоном майора М.В. Алимова должны были нанести главный удар с севера и овладеть сопкой Безымянная, а в дальнейшем сбросить врага с сопки Заозерная. 40-я стрелковая дивизия со 2-м танковым батальоном и разведбатом 2-й мехбригады и отдельным танковым батальоном наносит вспомогательный удар с юго-востока в направлении сопки Пулеметная Горка, а затем на Заозерную. 39-я стрелковая дивизия с кавалерийским полком, мотострелковым батальоном и 1-м танковым батальоном 2-й мехбригады выдвигалась для обеспечения правого фланга корпуса. В резерве комкор оставил 63 танка. Всего в районе боевых действий удалось сосредоточить 285 боевых машин типа БТ-5, БТ-7, Т-26 и ХТ-26. Командиры стрелковых дивизий приняли решение использовать приданные им танковые батальоны в качестве дивизионных групп непосредственной поддержки пехоты, поставив им задачу — поддержать атаку полков первого эшелона, действовавших на направлениях главных ударов.

Начало атаки было назначено на 14 часов 6 августа. План предстоящего сражения утвердил лично нарком, разрешивший пересекать линию государственной границы. Танковые части в это время готовились к бою. Ночное время они использовали для перехода на исходные позиции, разведки местности, малопригодной для использования танков, и прокладывания гатей через болота. Организовать радиосвязь