Шрифт:
Закладка:
— Терпеть не могу пить из горлышка, — сказала она.
— Особого шику в этом нет. Я не клеюсь, Бетти. Я беспокоюсь. Что я могу для тебя сделать?
Она помолчала секунду. Затем сказала уверенным голосом:
— Что сделать? Можешь взять себе эти чеки. Они были твои. Я их тебе отдала.
— Никто никому не дает пять кусков просто так. Такого не бывает. Поэтому я вернулся сегодня из Лос-Анджелеса. Я приехал сюда рано утром. Никто не увивается вокруг типа вроде меня, не обещает полмиллиона долларов, не предлагает поездку в Рио и домашний очаг со всеми удобствами. Никакая женщина с пьяных или трезвых глаз не сделает это только потому, что ей померещился мертвец на балконе, и, пожалуйста, скорее приходите и швырните его в океан. Что ты от меня ожидала, что я подержу тебя за руку, пока ты спишь и видишь сны?
Она отшатнулась, забилась в уголок сиденья.
— Хорошо. Я солгала. Я всегда была отчаянной вруньей.
Мой взгляд скользнул по зеркалу над рулем. Небольшая темная машина выехала на дорогу за нами и остановилась. Я не мог разглядеть водителя.
Затем она резко развернулась и укатила тем же путем, что и приехала. Кто-то, видимо, сбился с дороги и случайно заехал в тупик.
— Пока я полз наверх по этой чертовой лестнице, — продолжал я, — ты наглоталась снотворных и притворилась засыпающей, а затем со временем и впрямь уснула, я полагаю. Хорошо, я вышел на балкон. Ни трупа, ни крови. Если б он был, я смог бы перепихнуть его через ограждение — трудно, но возможно, если знаешь, как взяться. Но и шесть дрессированных слонов не смогли бы добросить труп до океана. До забора около 12 метров, а по крайней мере через забор его нужно было перекинуть. Думаю, что такой тяжелый предмет надо было бы бросить метров на пятнадцать, чтобы он перелетел через забор.
— Я уже сказала: я солгала.
— Но не сказала, почему. Поговорим серьезно. Предположим, на балконе был мертвец. Что ты хотела, чтобы я сделал? Отнес его вниз по черной лестнице в свою машину, отвез в лес подальше и закопал? Все-таки нужно доверять людям, когда вокруг валяются трупы.
— Ты взял у меня деньги, — сказала она без выражения, — ты мне подыгрывал.
— Чтобы узнать, кто из нас спятил.
— Ты узнал. Радуйся.
— Ничего я не узнал — даже кто ты, я не знаю. — Она рассердилась.
— Я же говорю, что была не в своем уме, — сказала она быстро. — Страх, виски, снотворное… Почему ты не оставишь меня в покое? Я уже сказала — возьми обратно эти деньги. Что тебе еще нужно?
— Что я должен сделать за это?
— Просто возьми, — закричала она на меня. — Взял и пошел, пошел куда подальше.
— Я думаю, тебе нужен хороший адвокат.
— Внутреннее противоречие, — усмехнулась она. — Был бы хорошим, не стал бы адвокатом.
— Ага. Горький опыт по этой линии. Ты мне еще расскажешь, или я сам докопаюсь со временем. Но я говорю на полном серьезе. Ты в беде. Не говоря уж о том, что у тебя было-не-было с Митчеллом, тебе стоит нанять адвоката. Ты сменила имя. Видимо, тому был резон. Митчелл тебя шантажировал. И у него был резон. Юридическая фирма из Вашингтона ищет тебя — и у них есть резон. И у их клиента был резон натравить их на твой след.
Я смолк и оглядел ее как мог в ранних, сгущающихся сумерках. Океан внизу голубел свежим ультрамарином, который почему-то не напомнил мне глаз мисс Вермильи. Стая чаек пролетела на юг. Вечерний рейс из Лос-Анджелеса прошел над побережьем, с огнями справа и слева по борту; затем загорелась мигалка под фюзеляжем, и самолет повернул к морю для долгого, ленивого поворота, выруливая на аэродром имени Линдберга.
— Значит, ты просто наводчик для жулика-адвоката, — сказала она обидно и схватила еще одну из моих сигарет.
— Не думаю, что он большой жулик. Он просто слишком усердствует. Но не в этом дело. Можно отдать ему несколько долларов без крика. Дело в так называемых полномочиях. У частного детектива нет полномочий защищать клиента от полиции и закона, а у адвоката есть. Если адвокат нанял детектива в интересах своего клиента, тогда и у детектива есть полномочия.
— Знаешь, куда ты можешь засунуть свои полномочия? — сказала она. — В особенности если этот адвокат нанял тебя шпионить за мной.
Я взял у нее сигарету, затянулся пару раз и отдал ей.
— Хорошо, Бетти. Я тебе ни к чему. Прости, что пытался помочь.
— Медовые речи. Ты говоришь это потому, что надеешься выжать из меня побольше под этим соусом. Ты просто один из этой своры. И твоей проклятой сигареты мне не надо, — она выбросила ее в окно. — Отвези меня обратно в отель.
Я вышел из машины и затоптал окурок:
— Нельзя этого делать в холмах Калифорнии, даже зимой.
Я сел в машину, повернул ключ зажигания и нажал на кнопку стартера.
Вывел машину, развернулся и поехал обратно к развилке дороги. На развилке — там, где сворачивала белая линия, — стояла маленькая машина с потушенными огнями. Может, там никого и не было.
Я круто развернул «олдс» и включил дальний свет фар. Пока я поворачивался, фары залили светом машину. Шляпа съехала на лицо, но недостаточно низко, чтобы скрыть очки, жирную рожу и оттопыренные уши мистера Росса Гобла из Канзас-Сити.
Фары прошли мимо, и я поехал вниз по спуску с его плавными изгибами. Я не знал, куда шла дорога, но все дороги здесь вели к океану. На развилке я повернул направо и вскоре оказался на бульваре и снова повернул направо.
Теперь я ехал назад, к центру Эсмеральды.
Она не сказала ни слова по пути. Когда я остановился у отеля, она живо выскочила из машины.
— Подожди, я схожу за деньгами.
— За нами следили, — сказал я.
— Что? — она замерла на месте, показывая мне свой профиль.
— Кто-то в машине. Ты его не видела, но мои фары осветили его, когда я развернулся на вершине холма.
— Кто это был? — ее голос напрягся.
— Откуда мне знать? Он зацепил нас здесь, значит, вернется сюда. Может, фараон?
Она посмотрела мне в глаза, застыла неподвижно. Она сделала медленный шажок, а затем бросилась на меня, как будто собиралась расцарапать мне лицо.
Она схватила меня за руки и попыталась встряхнуть. Ее дыхание вырывалось со свистом.
— Вытащи