Шрифт:
Закладка:
Как бы люди того не хотели, но эти программы так и не стали воплощение того представления о настоящем, живом искусственном разуме, к которому так стремились их создатели. Превращение «глупого ИИ» в сознающие себя живое цифровое существо так и не случилось.
— Эффект «Цифровой деградации».
— Абсолютно, верно. К сожалению, много из тех сотрудников и оперативников Фонда, кто прошли через оцифровки собственного разума, так же страдают от этого недуга. Есть пара исключений, но, к сожалению, они редки, и мы пока не знаем с чем именно связана эта их особенность. Но сейчас не об этом. Вы знаете, что случилось с матерью Альмарка?
Риваль кивнул.
— Да, вы говорили, что её убили. А вас предали.
— Верно. Эолия Лаплас понимал, что не является бессмертным. Даже со всеми достижениями медицины и теми технологиями, что имелись у него в распоряжении после нахождения корабля Эллинов, он не смог вырваться за пределы возможностей собственного тела и биологии. Именно поэтому он решил создать того, кто будет наблюдать и управлять ходом разработанного плана.
— Вас?
Голограмма покачала головой.
— Я был вторым. Второй попыткой реализовать эту концепцию. Более успешной. Более предсказуемой и соответствующей видению своего создателя. Дабы побороть проблемы «цифровой деградации», Эолия пошёл на крайний меру. Создание абсолютного, осознающего себя искусственного интеллекта на основе матрицы человеческой нейронной системы. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы создавшая меня команда смогла при помощи его мозга закончить работу. Первый в истории человечества осмысливший себя искусственный интеллект, лишённый эффекта «цифровой деградации».
— Стоп! Он отдал свой мозг? Это же...
— Смерть? — улыбнувшись подсказала голограмма. — Верно. Эолия сознательно отдал свою жизнь ради создания того, кто сможет выполнить его волю. Без искажений. Без нареканий.
— Я так понимаю, что он был одним из тех самых «исключений»?
— Верно, Риваль. Это была величайшая удача в истории Фонда. За всё время мы смогли найти лишь нескольких человек, обладающих устойчивостью к этому эффекту. Нойнер, если вы его помните, один из них.
Забыть того киборга Риваль не смог даже если бы захотел.
— Так, что вы от меня хотите?
— Как я уже сказал, я был не первой попыткой воплотить эту концепцию. Ещё до этого Фонд попытался создать «умный» ИИ, на основе тех технологий, которые мы нашли среди наследия Эллинов. К сожалению, попытка закончилась трагической неудачей.
— Эффект «ЦД»?
Голограмма покачала головой.
— Нет. Система работала стабильно, но... по непонятным нам причинам стала неконтролируемой.
— Что за бред? — вспыхнул Риваль. — Что значит «не контролируемой»?! Как вообще нечто подобное можно контролировать?
— Можно, Риваль, — заверил его ИИ. — Даже меня можно контролировать и отключить в том случае, если я отойду от выполнения общего плана. Эолия позаботился об этом. К сожалению, подобные ограничения и меры предосторожности, предпринятые во время первой попытки, оказались недостаточными. Созданный Фондом интеллект стал слишком... как бы это сказать, слишком опасным. Его мышление исказило изначальные планы фонда. Сделало их слишком... радикальным. И поэтому его попытались отключить.
— Я так понимаю, что не вышло? — язвительно предположил Блауман.
— К сожалению. «Иерихон» сбежал. Точнее, на тот момент мы считали, что он самоуничтожил себя, не найдя выхода из той ловушки созданного для него киберпространства. К несчастью, мы ошиблись. Ему удалось вырваться на свободу и загрузить себя с помощью системы квантовой связи на один из кораблей Фонда, после чего он пропал окончательно.
Быстро пройдясь по собственной памяти, Риваль вспомнил один из предыдущих разговоров.
— Тот случай сорок лет назад. В Вердене.
ИИ кивнул.
— Именно «Иерихон» ответственен за то, что случилось на исследовательском комплексе «Сашимото Индастриз» и гибели главы верденского филиала Фонда Лапласа. По крайней мере, это стало первым его появлением с момента своего исчезновения. Мы так считаем.
— С чего вы вообще взяли, что был именно он?
— Улик достаточно. Вы их изучите. И потому, что вы будете не первым, кому будет поручена эта работа, Риваль, — просто ответила проекция. — Все восемь групп, которые были отправлены нами для поиска «Иерихона» пропали без вести. Все до единого.
В этот момент флайер наконец покинул тоннель, вырвавшись на широкое и открытое пространство, оказавшись внутри чего-то вроде закрытого орбитального дока.
И дока не пустого.
В самом центре, находясь внутри специальных стыковочных креплений находился космический корабль. Чем-то он напомнил Ривалю «Сильвану» Альмарка, которая доставила его и Шан на станцию «Голгофа», но был меньше в размерах. Вытянутый матово серый корпус с острыми на вид гранями. Около ста метров в длину и порядка двадцати пяти в самом широком месте ближе к корме, где располагался двигатель Кобояши-Черенкова.
— Я хочу, Риваль, — между тем продолжил управляющий «Голгофой» искусственный интеллект, — чтобы вы нашли «Иерихон».
Эпилог Часть V «Взгляд в будущее»
Галахд
Три с половиной месяца после объявления Имперского Эдикта
Советник по национальной безопасности президента, Джино Мелар, сидел в одиночестве, развалившись в удобном и широком кресле в гостиной своей роскошной квартиры в самом центре Франкса. Небо над верденской столицей медленно закрывала темнота подступающей ночи, что означало для Джино окончание очередного рабочего дня.
По крайней мере в этот раз.
В левой руке он держал бокал с бурбоном, а перед глазами была развёрнута широкая проекция голографического дисплея, по которому крутили вечерний выпуск новостей.
Джино любил вот так вот посидеть вечером, после того как вся его работа оказывалась закончена, и он мог наконец позволить себе потратить сорок минут или даже целый час на то, чтобы привести в порядок весь тот сумбур, что творился у него в голове.
— ...это желание оказалось весьма удивительным, но сотрудники Министерства Иностранных Дел вместе с госсекретарём в данный
