и многие другие франкские источники) сообщают о деятельности норманнов на территории империи франков. Такие анналы как Annates Regni Francorum («Анналы королевства франков») составлялись клириками, близкими к императорскому двору, и поэтому часто обладали информацией, недоступной простым монахам (IJssennagger 2010: 25).

Как правило, в анналах речь идет о набегах норманнов и ответных оборонительных действиях франков, и анналы описывают эти опустошительные набеги «язычников» с негодованием и возмущением. Но в анналах в качестве мер по обороне побережья от викингов упоминаются факты выдачи некоторым вождям норманнов в обмен на принятие ими христианства земель в бенефиций с обязанностью собирать часть пошлин в пользу империи и защищать эти земли от набегов соотечественников (Coupland 1998).

Одним из наиболее известных вождей «фризских данов» был Рёрик Фрисландский. Сообщения франкских анналов о Рёрике собраны и переведены С. Л. Николаевым (Николаев 2012: 471–475) Из зарубежных историков Рёриком Фрисландским и его набегами на территории империи франков и в Англии заинтересовался Фердинанд Лот, уделивший ему главу в своей книге (Lot 1970). Практически ни одна работа о набегах викингов на континенте не обошла вниманием роль выдающегося вождя норманнов (Vogel 1906; Braat 1954, Morden 2007 etc.).

Обращает на себя внимание в Ксантеннских анналах под 845 г. описание чуда, случившегося с Рёриком и его норманнами, которых постигла Божья кара в виде эпидемии ужасной болезни за их нападения на христиан. После 14-дневного поста напасть оставила норманнов, и их вождь освободил всех пленных христиан. Именно в этом походе, организованном им вместе с Рёриком, погибает вождь норманнов Reginherry, которого считают тождественным с легендарным вождем норманнов Рагнаром Лотброком (Касапі 2015: 40).

Описание данного чуда аналогично описанию других подобных чудес, когда вмешательство христианского Бога или святого насылает порчу на святотатцев-норманнов или русов-язычников. В качестве примера можно привести чудо св. Стефана, якобы имевшее место при нападении Бравлина на Сурож или чудо св. Георгия при нападении русов на Амастриду (Васильевский 1915).

Видимо, то высокое положение, которое занимал Рёрик и обширность и значимость его владений привели к тому, что в некоторых западных источниках Рёрик назван королем (rех).

Король Рёрик упоминается в поэме Седулия Скотта, посетившего в 848 г. с ирландским посольством императора франков Карла Лысого, где говорится о воздвижении алтаря «во времена короля Рёрика» (Rorici tempore regis). Упоминание «короля Рёрика» содержится также в Житии Св. Адальберта, где описывается, как Рёрик и его норманны пытались откопать церковь Св. Адальберта из-под огромной песчаной дюны, но вмешательство святого сделало эту работу норманнов ненужной. Обращает на себя внимание тот факт, что Рёрик постоянно представлен как терпимо относящийся к христианам или даже как покровитель и защитник церкви (Coupland 1998: 98–99).

И если гипотеза о тождественности Рёрика и Рюрика Новгородского верна, то нас не должно удивлять большое количество русов-христиан уже во времена Игоря, приносивших особую присягу в церкви Св. Ильи при заключении договора с греками в 945 г. (ПВЛ 1950 ч. 1: 236).

5.4. Русь Рюрика по сообщениям византийских источников

В византийских источниках мы не найдем сообщений непосредственно о Рюрике. Однако в них содержатся сообщения о русах Рюрика, так как, согласно ПВЛ, первый поход 860 г. на Царьград был организован Аскольдом и Диром, отпросившимися в этот поход у Рюрика. Сообщения о русах Рюрика в византийских источниках сводятся в первую очередь к сообщениям о набеге 860 г. на окрестности Константинополя. Хотя К. Цукерман относит этот набег к действиям пресловутого «русского каганата» (Цукерман 2001: 60–61), в основном историки принимают версию ПВЛ о походе на Царьград условных Аскольда и Дира, то есть части варягов Рюрика, которых он вынужден был отпустить. Набегу 860 г. посвящены гомилии патриарха Фотия, бывшего свидетелем этого набега. Историография вопроса о набеге 860 г. подробно разобрана в работе А. А. Васильева (Vasiliev 1946). Детальный анализ гомилий Фотия содержится в работе П. В. Кузенкова (Кузенков 2003).

Во второй своей гомилии Фотий сетует:

άλλα το τής εφόδου παράλογον και του τάχους το παράδοξον, του τε βαρβάρου φύλου το άπάνθρωπον και των τρόπων το άπότομον και τής γνώμης το άνήμερον ούρανόθεν τήν πληγήν ώς σκεπτόν μηνύει έπαφεθήναι («но неожиданность нападения и невероятность стремительности, бесчеловечность рода варваров, жестокость нравов и дикость помыслов показывают, что удар нанесен с небес, словно гром и молния» (Кузенков 2003: 56).

Итак, у Фотия тоже речь идет о «неожиданности нападения» и «невероятной стремительности» русов, совершивших набег на столицу империи.

Еще в XIX в. историки отметили, что в хронике Псевдо-Симеона русы названы «дромитами». Приведем данный отрывок из Псевдо-Симеона:

'Ρώςδέ οί και Δρομΐται φερώνυμοι από ρως τίνος σφοδρού διαδραμόντες άπηχήματα τών χρησαμένων εξ υποθήκης ή θεοκλυτιχς τινός και ύπεραχόντων αυτούς επικέληνται. Δρομΐται δε από του οξέως τρέχειν αυτοΐς προσεγένετο (Bekker 1838: 707).

В. Д. Николаев так перевел данный отрывок:

«"Русские, также называемые дромитами, получили свое имя от некоего храброго Росса: …дромитами они назывались потому, что обладали способностью быстрого передвижения". Остальная часть абзаца не дает ясного смысла» (Николаев 1981: 148).

Имеются и другие переводы данного отрывка. Различия переводов в основном связаны с попытками объяснить и по-иному перевести неясную часть текста. Но заключительная часть отрывка о том, что русы называются «дромитами» в связи с быстротой их передвижений, переводится всеми исследователями практически одинаково. Например, вот как звучит данный фрагменте переводе М. В. Бибикова:

«Росы, или еще дромиты, получили свое имя от некоего могущественного Роса после того, как им удалось избежать последствий того, что предсказывали о них оракулы, благодаря какому-то предостережению или божественному озарению того, кто господствовал над ними. Дромитами они назывались потому, что могли быстро двигаться (бегать)» (ДР 2010: 182).

Ф. И. Успенский считал это место поздней вставкой (Успенский 1890, 1915). Попытки объяснения данного термина вызвали дискуссию. Сами византийцы переводили этот термин как «быстрые», объясняя быстротой передвижения русов. Ф. И. Успенский и С. Манго предполагали, что так их назвали, поскольку они быстро ушли из пределов Византии.

Однако, несмотря на разъяснения термина в византийских источниках, появилась альтернативная гипотеза, объясняющая данный термин. А. А. Васильев выдвинул свою гипотезу происхождения данного термина. «Дромитами, отмечает А. А. Васильев, русские были названы не потому, что могли быстро бегать, а по названию места в устье Днепра, откуда они отправлялись в грабительские набеги. Это был длинный узкий участок земли или побережья, известный с древних времен как Άχιλλέως δρόμος, или Ахиллов бег» (цит. по: Николаев 1981: 151).

Поэтому В. Д. Николаев считал, что упомянутый у Псевдо-Симеона набег совершила «славяно-варяжская вольница, обитавшая в устье Днепра и на побережье Черного моря», а