Шрифт:
Закладка:
– Мы посовещались с руководством, – сказал Василий Васильевич, – и решили выделить для школьного центра еще две большие комнаты. В них мы хотим создать музей – и те скафандры, инструменты и другие старинные вещи, которые Сеня с Ромой нашли наверху, станут первыми его экспонатами. Во-первых, всем будет интересно в этот музей приходить. А во-вторых, младшие школьники смогут изучать историю станции прямо здесь, а потому перестанут неожиданно для всех исчезать во время экскурсий!
Тут Полина Алексеевна качает головой.
– Если Вы про Дымкова с Романовым, то поспешу разочаровать. Эти двое умеют неожиданно исчезать даже прямо из школьного центра и средь бела дня… Сама не знаю – к стульям их, что ли, привязывать?
Слышно, многие ребята смеются, только я не обиделся. Тут Сенька тянет руку вверх и говорит:
– Василий Васильевич, а мы с Ромой модель станции строим. Её тоже можно будет в музей?
Василий Васильевич отвечает:
– А как же? Для того мы его и создаём.
Тут Мишенька-ангелочек спрашивает:
– А всё-таки по правде, что же за жуткий такой скрежет и вой там, наверху? Сенька с Ромкой говорят, что точно его слышали! Или им просто со страху почудилось?
Почудилось?! Нам?! Да тебя бы, Мишенька, засунуть туда, где мы были – ты бы точно полные штанишки надул!
Но дедушка говорит:
– Нет, ребятам не показалось. Несущая оболочка – она сама по себе огромная, а под ней ещё и лабиринт из старых тоннелей, которые часто на скорую руку собирали. Станция поднимается в атмосфере чуть выше или опускается чуть ниже, обшивка оболочки под ветром гудит, конструкции вибрируют – вот и получаются там иногда такие звуки. Кстати говоря, с непривычки действительно страшноватые; даже взрослый перепугаться может. То, что Рома с Сеней до каптёрки по коридорам добрались – это они молодцы, смелые мальчишки.
Что, Мишенька, съел? Потом думаю и руку поднимаю:
– А всё-таки, что же с кладом Станционного Смотрителя? Откуда там, наверху, появилась такая куча золотых слитков?
Василий Васильевич отвечает:
– Вы же, ребята, знаете, что в атмосфере Венеры очень много серной кислоты. А серная кислота – вещество очень агрессивное, она легко растворяет даже такие материалы, как железо и сталь. Поэтому все внешние поверхности нашей станции – да и всё оборудование на поверхности – надо покрывать слоем золота. Золото ведь не боится серной кислоты. Помните, как лесенки под оболочкой сверкают? Сейчас золото на Венере мы добываем сами – часть шахтёры отправляют на Землю, а часть используется для нужд станции. Но в те далёкие времена люди ещё не спускались на поверхность и не могли добывать там металл. Поэтому золото – в листах или слитках – привозили в кораблях с Земли. Часть этого груза и оказалась забытой в старинной кладовой наверху, вместе с другими вещами. Отправим мы его на Землю обратно, или используем здесь, на станции – мы пока не решили, но в любом случае просто так золото лежать не останется, в дело пойдёт!
По группе проносится разочарованный гул. Василий Васильевич смеётся:
– Не расстраивайтесь, несколько слитков мы обязательно выделим вам для музея, на память об этой удивительной истории.
Тут он смотрит на наши с Сенькой вытянутые лица.
– А вы, чертенята, что же? Или расстроились, что клад оказался не всамделишний?
Молчим. Я пожимаю плечами. А потом Сенька и говорит:
– Да нет, с кладом-то всё понятно. Но всё-таки жалко, что так мы и не повстречали этого призрака!
Тайна равнины Снегурочки
В школе у нас сегодня урок естествознания был. Полина Алексеевна рассказывала нам о древней жизни на Земле. Как миллионы и миллиарды лет назад на ней жили динозавры, подводные скорпионы размером с экзоскаф, гигантские летающие насекомые и другие удивительные растения и животные. И что потом все эти животные вымерли, исчезли – больше таких на Земле нигде не осталось.
Алёнка Кощеева спрашивает:
– Полина Алексеевна, раз все эти животные давным-давно вымерли и больше таких нет, тогда как же люди про них узнали?
Полина Алексеевна отвечает:
– Древняя жизнь оставляет на планете свои следы. Например, если происходит извержение вулкана, погибшее животное или растение может покрыть толстым слоем пепла. Таким толстым, что воздух не может сквозь него пройти. Проходят тысячи лет, а то и миллионы. Пепел постепенно спрессовывается и превращается в прочный камень – но внутри этого камня остаётся отпечаток древнего животного.
Васька тянет руку:
– Значит, чтобы такие следы сохранились, обязательно нужен вулкан?
Полина Алексеевна говорит:
– Нет, Вася, не обязательно вулкан. Главное – чтобы внутрь не попадал воздух. Исходным материалом для отпечатка может быть не только вулканический пепел, а, скажем, толстый слой ила, песка или грязи. Например, из песка с течением времени образуется песчаник, а из ила или глины – сланцы. Отпечатки часто встречаются в таких горных породах, как известняки, песчаники или сланцы. Очень интересно ведёт себя древесина – захороненная под толстым слоем горных пород древесина медленно превращается в каменный уголь. В каменном угле тоже часто находят отпечатки листьев растений или насекомых. Целый период древней истории Земли учёные так и называют – каменноугольный.
Тогда я спросил:
– А на Венере у нас тоже был каменноугольный период?
– Подумай сам, Рома, как же может быть каменноугольный период на Венере? Каменный уголь – это погибшее 350 миллионов лет назад дерево. А на Венере деревьев никогда не было. Поэтому и каменного угля на ней быть не может. Этот минерал встречается только на Земле.
А потом она стала показывать нам картинки с отпечатками древних растений и животных. Я даже сперва не поверил, что такое бывает. Потому что это ну совсем как рисунок или фотография – только в камне, и это не человек фотографирует или рисует, а как бы само собой выходит. Листья разной формы, рыбы, насекомые и какие-то совсем удивительные создания, ни на что не похожие. Я так красиво нарисовать не смогу, даже если очень буду стараться.
После уроков я в школьном центре остался, мы все вместе в видеоигры стали играть. Я, Сенька и Васёк с Андрюхой. Классно поиграли, только почему-то Сенька всё время у меня выигрывает. Пальцы по планшету у него ловко скользят, и такие трюки он в игре делает, что даже обидно. У меня так не получается. Ну и что, зато я на физкультуре быстрее, чем он, по канату забираюсь, и по бревну тоже лучше хожу. И вообще я сильнее. Только в видеоиграх неважно, сильнее ты или нет. Наконец, надоело мне играть.
– Ладно, ребята, я домой пойду!
Сенька говорит сразу:
– И я с тобой!
– А ты-то чего со мной пойдёшь? У тебя вон как ловко получается всех обыгрывать, вот и обыгрывай дальше!
А Сенька просто так отвечает:
– Так мы же друзья, а друзья вместе должны всегда быть. И неважно, кто кого обыграл.
Сенькин папа сегодня с нами в каюте ужинает.
– Ну что, – спрашивает, – орлы? Как полёт? Как в школе успехи?
Сенька отвечает:
– Да нормально, пап.
А я с набитым ртом добавляю:
– Сегодня мы про окаменелости проходили и про каменноугольный период.
Отец мне замечание делает:
– Сперва прожуй, потом говори! А вообще, Анатолий Сергеевич, по правде сказать, Сеня на Ромку положительно влияет. Раньше Ромка был у меня чертёнок чертёнком, а теперь и уроки охотнее стал делать, и наукой интересуется. Макет станции вон вместе строят.
А Анатолий Сергеевич говорит:
– Наукой интересоваться – это хорошее дело. Кстати, завтра на станции будет проходить большая планетологическая конференция. Встреча учёных – и с Венеры, и с Земли. Сеня, если хочешь, я тебя с собой возьму.
Сенька отвечает:
– Спрашиваешь, пап, конечно хочу.
Тут я встрепенулся:
– А как же в школу?
– Школа – Сенькин отец ко мне поворачивается – сильно не пострадает,
