— Ты опять? — дуется она. Так резко переключается, что я чувствую себя немного неподготовленным к таким виражам.

— Прости-прости, Ви, больше никаких разговоров о возрасте. Как ты там?

Разворачиваю кресло к окну, сажусь и откидываю голову на спинку. Если закрыть глаза и представить, что где-то рядом шумит прибой, то ее голос — это лучше, чем хороший освежающий коктейль.

Вот же блин, когда я последний раз ездил к морю и солнцу просто так, а не потому что бизнес?

— Ну… Я рисую. Записалась на мастер-класс к одному очень модному художнику и теперь буду ходить к нему на лекции два раза в неделю.

В моем воображении словосочетание «модный художник» сразу трансформируется в какое-то грязное пятно на холсте, около которого все останавливаются в глубокой задумчивости и говорят, высокопарно задрав нос: «Вот это — искусство…». А ты стоишь такой в стороне и чувствуешь себя бестолковым шкафом, потому что для тебя это «настоящее искусство» — просто очень-очень большая сопля, зачем-то размазанная в разные стороны.

Но Ви рассказывает о своих курсах с таким восторгом, что язык не поворачивается ее притормозить. Так что просто слушаю и улыбаюсь этому громкому, чистому и острому счастью, о которое страшно порезаться.

— Знаешь, а мне правда очень нравятся картины на твоей стене, — говорю позже, когда она выдыхается и делает паузу. — Я понимаю, что не разбираюсь в мастерстве и все такое, но мне они действительно нравятся.

— Тогда ты должен приехать ко мне, — с некоторой заминкой говорит Ви.

— Посмотреть их еще раз под лупой?

— Нет, забрать свой подарок.

От услышанного уголки губ сами собой ползут вверх. Если бы кто-то мог видеть меня со стороны, наверняка бы увидел ту еще довольную рожу.

Мне сто лет никто ничего не дарил.

Не считаю сувениров, которые давно стали частью обязательного этикета делового общения.

— Подарок? Мне? — Я бросаю взгляд на часы и мысленно стону, потому что сорваться с работы прямо сейчас никак не получится — весь день расписан буквально по часам — и в шесть обязательный деловой ужин, который не могу пропустить. Это затянется часов до девяти точно. — Можно взять три попытки, чтобы угадать?

На самом деле тут бы и Иванушка-дурачок понял, что Пуговица что-то нарисовала лично для меня. Не просто так тема с обсуждения ее картина резко перепрыгнула на тему «чего-то особенного для меня». Но мне хочется растянуть наш разговор. Мало одного коктейля, хочется еще, чтобы, может быть, хоть немножко закружилась голова.

— Нет, нельзя! — строго отчитывает Пуговица. — Так когда ты приедешь?

— Я сегодня отдан на заклание работе, Ви. — Самому больно это говорить. — До девяти занят точно, так что…

— Тогда жду тебя в десять, — не дает закончить она. Упрямо и твердо, тоном, о который даже я, большой мастер вести самые безнадежные переговоры, наверняка сломаю зубы.

— Хорошо, принцесса, сдаюсь.

На прощанье она желает мне хорошего дня и как следует покусать работу.

Неудивительно, что, когда секретарша возвращается, чтобы продолжить писать под диктовку, она странно на меня косится.

Давно я не улыбался, как дурачок.

Глава семнадцатая: Олег

В ресторане, куда я по задумке моей секретарши, пригласил эксцентричную владелицу галереи с названием «Черт_ногу_сломит», довольно уютно, хотя обстановка из тех, которые я никогда бы не выбрал для простого ужина с симпатичной женщиной. Но это даже к лучшему, потому что я, задавшись целью побольше узнать о женщине, с которой буду вынужден иметь дело, немного изучил ее биографию. И не без интереса узнал, что она дважды была замужем и оба раза — за весьма состоятельными мужчинами. Ее второго мужа, как оказалось, я даже знал, хотя и не лично, а только через дела общих бизнес-партнеров. Я не ханжа и всегда уважал право женщины иметь столько партнеров, сколько ей будет нужно, чтобы найти того, с которым она сможет быть счастлива. Никогда не понимал этого «раз женились — живите и страдайте». Может, потому что однажды современными глазами увидел, к чему приводят попытки сохранить то, что уже давно перестало быть семьей.

Чтобы избавиться от горечи отголосков прошлого, делаю глоток минералки, которую потягиваю пока жду свою опаздывающую гостью. Вероятно, я женюсь на той умнице, которая прибежит ко мне на свидание вовремя. Хотя, кажется, Ви была пунктуальна.

И снова глоток. На этот раз чтобы запить слова Ирины о наших с Пашкиной дочерью «непонятных отношениях», которые догоняют сказанные Пуговицей слова о моем возрасте. Сказанные с таким пылом, что я до сих пор снова и снова возвращаюсь к тому нашему разговору и прокручиваю в голове каждую деталь. Чтобы… что? Еще бы я знал, какие именно хлебные крошки там ищу.

После мыслей об Эвелине, переключиться обратно на Диану довольно проблематично, хотя меня наверняка бы подняли на смех любые прохаванные мужики. Эти женщины настолько в разных весовых категориях, что сравнивать их все равно, что устроить показательные гонки между старым «Жигуленком» и новенькой «Феррари». Диана, конечно, может дать фору в сто очков юной девочке, даже при том, что я совершенно далек от ценителей подобной красоты.

И все же, в этой женщине определенно что-то есть, раз я угадываю ее появление даже не подняв головы от стола. Просто ощущаю, как волосы на затылке на мгновение становятся дыбом, и взгляд тянется вверх и вправо, хотя вход совсем с другой стороны. Но она именно там — у стойки ресторатора, с которым перекидывается парой слов, как будто со старым приятелем. Не удивлюсь, если она действительно завсегдатай этого места, которое так подходит и ее внешнему виду, и, скорее всего, стилю жизни.

Она находит меня глазами и приветливо машет рукой, как будто я тоже старый знакомый. Но это исключено — я бы точно запомнил настолько эксцентричную особу. Сдержано киваю в ответ и поглядываю на часы. Не то, чтобы я торопился, но в гости к Пуговице идти с пустыми руками как-то тоже неохота, так что я собирался сделать крюк до крафотовой шоколадницы и взять ей коробку каких-то необычных конфет. А это же плюс полтора часа с такими пробками. Диана Лебо опоздала на двадцать минут, и я мысленно начинаю насвистывать реквием по нашему так и не сложившемуся деловому сотрудничеству.

— Олег Игнатов? — Она оказывается около стола впереди ресторатора, которая едва подоспела за ней запыхавшись, как после марафона. При том, что моя гостья пришла отнюдь не