Я бы назвал себя и Неона привлекательными. Когда мы улыбались, то появлялись задорные ямочки на щеках. Пропорции лиц можно больше отнести к понятию «смазливый», чем красивый.

Девушка, сидевшая за столом рядом с Абдуловым, имела бы у телепатов высшую категорию оценки внешности. Такое впечатление, что её выпустили из селекционного центра, где отмеряли каждый миллиметр этой безупречной красоты. Невольно я припомнил изображение её деда Виктора Краснова. Для мужчины он был чрезвычайно хорош, но, оказывается, в женском варианте эта красота сногсшибательна.

Виктория Краснова молча улыбалась, ожидая, когда я закончу её оценивать.

— Евгений, сейчас расскажу особо секретные сведения, — продолжила девушка разговор и добавила: — О себе.

Я кивнул, соглашаясь на всё, лишь бы мне позволили и дальше сидеть и разглядывать это прекрасное лицо. Где-то сбоку хмыкнул Абдулов, но на него я даже не глянул.

— Как ты знаешь, мой дед сумел организовать Сопротивление и победить телепатов, имея личные способности, — с лёгкой улыбкой на лице начала повествование Виктория. — Он первый Следящий такой силы. Следящих ещё называли слышащими, потому что они могли отследить и перехватить приказы или разговоры телепатов, и на них не действовали внушения паранормалов.

Перебивать её я не стал. Сам бы мог рассказать не меньше, но вежливо слушал.

Краснова безапелляционно заявила, что появление паранормалов — генетический сбой человечества. Изначально это были слабенькие проявления на уровне гипноза и подавления воли одного-двух человек. Про секции гипноза и мне попадалась информация. Эти способности в середине двадцать первого века стали распространяться в семьях, где случился подобный генный сбой. От родителей, условно говоря «гипнотизёров», рождались дети со схожими способностями.

— Первое время никто не обращал внимания на тех слабых телепатов, на их тренинги личностного роста и курсы совершенствования «души и тела». Проверяли конечно. Но люди ничем криминальным не занимались. Не влезали в политику, не практиковали мошенничество в виде отъёма материальных ценностей. Напротив, сами занимались благотворительностью, провозгласили здоровый образ жизни благом для всех людей и боролись со всевозможными дурными привычками средствами доступной пропаганды, — словно читая лекцию, просвещала меня девушка. — Всё изменилось, когда кто-то создал прибор, стократно усиливающий те незначительные волны, исходящие из головного мозга.

На этой информации я встрепенулся. Кажется, мы подходим к теме нашей беседы. О приборе я уже знал от мамы. Похоже, мне сейчас зададут вопрос насчёт ключа.

— Виктор Краснов тоже попал под облучения прибора. Случайно, — неожиданно сообщила девушка. — Не буду рассказывать тебе всю эту длинную историю. Ты в школе изучал, как воевали с паранормалами. Сообщу только, что Следящие сами по себе имели неярко выраженные способности. Но главное, наследие деда передалось потомкам. Я тоже Следящая, но слабенькая.

На такое признание я вежливо промолчал. Чувствую, меня ненавязчиво подводят к мысли, что с прибором личные качества Виктории усилятся. С этим я был согласен. Другой вопрос, что прибора у меня нет, а у мамы только ключ.

— Расскажу тебе, как и что я ощущаю, — с улыбкой на лице добавила Краснова. — Прямо сейчас от тебя идёт волна удивления, спокойствия и ожидания. До этого ты был искренне восхищён знакомством со мной. Следящие чувствуют эмоции, интуитивно ощущают опасность. Думаешь, почему мой дед выжил? Просто он на шаг был впереди паранормалов и мог предвидеть ситуации.

— А… — хрипло выдавил я из себя.

Мысли в голове заскакали с бешеной скоростью и совсем не в том направлении, что было минуту назад. Слова девушки ошеломили и сбили с толку.

— Евгений, я читал все отчёты. Вначале ты не высадился с группой в Туле. Затем, как написала Венера Журавлёва, ты проявил прекрасные аналитические способности и предотвратил ваше похищение под Орлом, — вмешался в беседу Абдулов. — Чувствуешь, что ты тоже Следящий?

Мужчина замолчал и вместе с Викторией выжидательно посмотрел на меня.

— Я… хр-р… да… — проблеял в ответ.

— Тимур Хайдарович, мы всё проверим тщательным образом, — обратилась Виктория к Абдулову. — Надеюсь, мы имеем нового Следящего. Хотя мне до интуиции деда далеко…

— Поздравляю, — расцвёл улыбкой Абдулов.

— Рано с поздравлениями. Вдруг это всё же аналитические способности? — притормозила его Краснова.

Не знаю, как она будет меня проверять, но я-то точно знал, что всё подтвердится! Какое облегчение! Не нужно прятаться, не нужно скрываться и врать родным. Или всё же придётся скрывать? Этот вопрос и задал.

— Сообщим Венере Николаевне, — тяжело вздохнул Абдулов.

Похоже, что он был лично знаком с моей мамочкой. Про брата и Протона глава управления ничего однозначного ответить не смог, обещая подумать. К тому же я какие-то тесты не прошёл.

Брат, занимавшийся делами в управлении, встретил нас с Викторией и присвистнул в восхищении.

— Друг, пока мы отчёты пишем, оружие чистим, смотри, чем братец занимается!

Протон выглянул со склада и показал большой палец, одобряя моё «проведение досуга»

— Виктория Викторовна Краснова. Внучка того самого, — представил я девушку.

— Жека, я тебя ещё больше зауважал, — искренне обрадовался брат. — И какими судьбами к нам привело такую замечательную девушку?

— Дела, — коротко ответила Виктория. — Простите, но они действительно серьёзные. Мне нужно провести с Евгением несколько тестов.

Брови брата поползли вверх. И тут же он начал возражать, аргументируя тем, что отпустить меня одного не может, туманно намекнув, что это может быть опасно.

— Это займёт не больше пары часов. Нам нужно место без большого скопления людей и тихое, — не приняла возражений Краснова.

— То есть, не в управлении? — уточнил брат. — Вас в лесок вывезти?

— Лучше дом. Изолированный, без доступа чужих.

— Насколько изолированный? — продолжил брат расспросы. — Наша квартира случайно не подойдёт? Соседей в подъезде нет. Мама на работе. Ставни и двери бронированные.

— Идеально, — как-то легко согласилась девушка.

У Протона брови поползли вверх. Не только я, но и парни сообразили, как это звучит двусмысленно: «Мама на работе, а мы на пару часов займём квартиру».

Впрочем, Викторию Краснову формулировка не смутила и не поставила в неловкую ситуацию. Единственное, о чём спросила она, — как лучше добираться.

Здесь брат с напарником хором заявили, что доставят нас на вертолёте и даже подождут во дворе те два часа, попутно проследив, чтобы нам никто не помешал и не вломился в квартиру.

От девушки веяло спокойствием и умиротворением. Думаю, и она мой эмоциональный фон считала. Интересно, я могу специально ей что-то таким образом передать? Хм… а мы ведь и собираемся проверить мои умения.

Протон и брат всё же профессионалы. Никаких вопросов больше не задали, не шутили и не подначивали. Понимали, что Виктория Краснова не просто так прибыла в Москву. Для этого имелись серьёзные причины, наверняка связанные с нашим расследованием.

Сама же девушка по пути до вертолёта беззаботно щебетала. Она не просто Виктория Викторовна, но и её отец имеет схожее имя — Виктор Викторович. Дед такой вот юморист. От дел легендарный Краснов отошёл. Занимается рыбалкой, преподаёт в школе историю, выращивает овощи.

— Жаль, мы в этом году до моря не добрались, не покупались, — вздохнул Неон.

— Ничего, на следующий год прилетайте, — пригласила Виктория.

О делах и цели её визита никто не обмолвился ни словом. Парни довели нас до квартиры, проверили, как мы закрылись, и пообещали, что ближе ста метров к ней никто не подойдёт.

Квартира у нас большая. Занимает весь третий этаж и немного четвёртый. Когда-то здесь было два хозяина. У каждого по пять комнат с кухнями, ванными и туалетами. Вообще-то эти квартиры двухуровневые. Две комнаты в каждой были на четвертом этаже, но мы ими не пользовались и лестницы закрыли. Оставшихся шести комнат вполне хватало, чтобы каждому члену нашей семьи нашлось удобное место.

Одно время я хотел из верхних комнат сделать подобие спортзала, но отец запретил, напомнив мне о проблемах с общением не только со сверстниками, но и с людьми вообще, порекомендовав мне посещать спортзал, где много народа. Просто он не знал, какой дискомфорт я испытывал даже в самой небольшой группе. До семи лет я не ощущал эмоций и нахождение в толпе не вызывало негатива. Потом мне приходилось забираться в укромные уголки подальше от скопления людей.

— Евгений, когда ты ощутил впервые, что чувствуешь эмоции людей? — задала первый вопрос Виктория. — Что-то же послужило толчком?

— Конечно, — подтвердил я.

И рассказал подробно, как лежал на рельсах под грузовым составом.

— Сам был сильно напуган, но маму и Неона напугал ещё больше. Брат переживал, что отправился сопровождать школьников и не уследил за мной.

— Это могло спровоцировать, —