— Обещаешь? — шепчет она.

Я беру ее за подбородок большим и указательным пальцами и приподнимаю ее голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Я обещаю.

— Симона сказала мне, что напишет в какую-то службу, которая заберет меня и заставит жить с ней. Я не хочу жить с ней, папа.

Я сжимаю руку в кулак.

— Она так и сказала, да?

— Да.

— Это неправда, Роза. Никто не сможет отнять тебя у меня. Она просто пытается манипулировать тобой.

— Почему она хочет, чтобы я куда-то ходила с ней? Она не любит меня. Почему она не может просто… уйти?

Иногда мне хочется просто убить Симону и закрыть этот вопрос, но я не могу так поступить с Розой. Симона все еще ее мать. Я прижимаю лицо дочери к своей груди и обнимаю ее за спину.

— Она любит тебя по-своему, Роза. Она просто не знает, как это показать.

Я не уверен, что Симона способна любить кого-то, кроме себя. Иногда задаюсь вопросом, не лучше было ли мне просто забрать Розу, не женясь на своей бывшей, но не хотел, чтобы мой ребенок рос без матери, как это случилось со мной. Я думал, что Симона изменится, поэтому остался с ней ради Розы. Она не изменилась.

— Можно мне позвонить Кларе, чтобы она приехала? — спрашивает Роза, уткнувшись мне в грудь. — Мы можем попросить Грейс приготовить нам сэндвичи с тунцом. И то имбирное печенье с корицей.

— Только если ты оставишь мне немножко. В прошлый раз вы с Кларой все съели.

— Дядя Дамиан их съел! Мы сказали ему оставить тебе чуть-чуть, но он ответил, что у него упал сахар и ему это нужно больше, чем тебе.

Я смеюсь. Почему я не удивлен?

— Иза сказала, что посмотрит со мной фильм, — добавляет Роза и откидывается назад, чтобы посмотреть мне в глаза. — Мне нравится Иза, папа,

— Она тебе правда нравится? — Я провожу большим пальцем по ее щеке, стирая слезы.

— Да. Вчера я решала задачки по математике, которые нам задали на каникулы, и попросила ее помочь. Она сидела со мной все утро. Иза очень умная.

— Да, она такая. — Я киваю.

Это правда. Моя молодая жена — исключительно умная женщина. Я не могу не восхищаться тем, как она играет со мной, день за днем, не отступая и не меняя своей позиции. И с каждым днем сопротивляться становится все труднее. Иногда я ловлю себя на том, что наблюдаю за ней, раздумывая, должен ли просто сказать: «К черту все это», схватить ее и прижаться губами к ее губам. Я не помню, когда еще был так без ума от женщины. Как будто она проникла мне под кожу и поселилась там, как дома, и с каждым днем становится все хуже и хуже в геометрической прогрессии. Каждый упрямый взгляд, каждое острое замечание, каждый вызывающий наклон ее подбородка — все это способствует тому, что она проникает в меня еще глубже.

Я быстро качаю головой и целую Розу в макушку.

— Мне нужно идти на работу, но ты звони, если что, и я сразу вернусь. Хорошо, piccola?

— Да. — Она кивает.

Выйдя из комнаты Розы, я обнаруживаю Изабеллу внизу, разговаривающей с одной из горничных. Она замечает, что я приближаюсь, и мгновенно отводит глаза, прежде чем успеваю пригвоздить ее своим взглядом. Как будто мое присутствие вообще не имеет для нее никакого значения, она продолжает разговор, не сбиваясь с ритма.

— Я позвоню Симоне, чтобы она перенесла свой визит, — говорю я мимоходом.

— Как мило. Это значит, что я могу без опаски шататься по дому сегодня вечером?

Решив проигнорировать ее язвительное замечание, я направляюсь к входной двери. Во мне нет уверенности, что Изабелла смогла бы противостоять Симоне, особенно если моя бывшая в одном из своих особенных настроений, и я не буду так рисковать. Симона — та еще стерва, и одна лишь мысль о том, что она скажет что-то, что может ранить Изабеллу, заставляет ярость закипать у меня в животе.

Я закрываю учебник по мировой экономике, — один из курсов моей учебной программы на следующий семестр, и убираю его в ящик стола. Поскольку мне здесь нечего делать, решила использовать это время, чтобы изучить основные предметы и подготовиться к учебному году. Сомневаюсь, что мой муж знает, что я учусь в колледже удаленно, и поскольку он никогда не интересовался, чем я занимаюсь в течение дня, никогда его не посвящала в это.

У меня звонит телефон, когда собираюсь принять душ и переодеться перед посещением офиса Луки. На дисплее высвечивается номер охранника у ворот. Странно. Я не помню, чтобы приглашала кого-нибудь в гости.

— Миссис Росси, — говорит он, когда беру трубку. — У меня здесь мисс Альбано. Она настаивает на том, чтобы ее впустили внутрь.

Какого черта бывшая Луки здесь делает? Он сказал, что они перенесли ее визит.

— Ты звонил Луке? — спрашиваю я.

— Дважды. Он не отвечает.

В своем репертуаре.

— Впусти ее, Тони, — говорю я, выхожу из своей комнаты и спускаюсь вниз.

Проходя мимо большого зеркала на лестничной площадке второго этажа, смотрю на свое отражение и не могу сдержать стон недовольства. Если бы знала, что придет Симона, я бы надела что-нибудь другое, может быть, джинсы и белую блузку. И каблуки. Как бы то ни было, я встречусь с первой женой моего мужа в пастельно-голубых трениках и футболке в тон, с мордашкой «Хелло Китти» во всю грудь. Босиком. Какая прелесть.

Я на полпути к входной двери, когда слышу пронзительные крики с другой стороны. Входная дверь открывается, и высокая блондинка врывается внутрь, стуча каблуками по полу. Наш охранник вбегает за ней.

— Я сказал ей подождать снаружи, миссис Росси, — восклицает он. — Она не захотела слушать.

— Все в порядке, Эмилио. — Я киваю и перевожу взгляд на Симону Альбано, бывшую Росси.

Я много раз видела ее на разных светских раутах. Не заметить ее было невозможно. Каждый раз чувствовала пронзительную боль в животе. Я так сильно ей завидовала. Последний раз видела ее шесть месяцев назад, и с тех пор ее губы увеличились вдвое, грудь стала больше, и она похудела по меньшей мере на десять фунтов. Она выглядит как вешалка для одежды в своем дорогом бежевом платье в горошек.

Стоя, уперев руку в бедро, она оглядывает меня с ног до головы, задерживаясь на