— Так, значит, вы — Лиана. — Сделал я вывод, глядя на девицу-красавицу, которая так и не была мне представлена.

— Да. — А она немногословна.

— Нам бы только несколько дней у тебя перекантоваться, — влезла со своими пожеланиями Варвара, — твоего адреса кроме меня и пропавшего Аристарха Яковлевича никто не знает, да никому даже в голову не придет искать пропажу именно у тебя. Потом ситуация так или иначе разрешится, и мы уйдем.

— Если я останусь жива, то заплачу вам миллион долларов! — Вдруг объявила наследница миллиардера.

— А я не откажусь. — И тут же начинаю командовать: — располагайтесь в большой комнате, там диван раскладывается, поместитесь. Я до магазина сбегаю, пока он не закрылся. У кого какие предпочтения по части угощений?

— А можно мне торт купить? Песочный? С самого детства подобные не ела. — Вдруг оживилась Лиана, очевидно припомнив что-то из прошлого.

— Мне все равно, лишь бы мяса побольше. — Это уже Варя свои запросы обозначила.

Ну, что, пошел, раз сам вызвался. Если бы не торт, просто отоварился бы в ближайшем «Магните», да и дело с концом, но торты там откровенно не ахти, поэтому только в «Гастроном»! Раньше, до своего превращения в вампира, иногда позволял себе пиршества с их фирменной кондитерской продукцией.

О, как! Вечер, почти всю кондитерскую продукцию уже разобрали, но даже так имеется некоторый выбор: «Ленинградский» или «Встреча». Ну, не считая еще «Медового», который тоже числится песочным, хотя из-за жидкого крема песочные коржи в его случае больше напоминают очень липкую глину. Возьму, пожалуй, «Встречу». Когда-то бабоньки, работающие в нашем отделении, ее оценили по достоинству. Хм. Торт за миллион долларов! Ну, если богатейка не обманет, конечно, с этим ее обещанием. Впрочем, обещанный миллион, если и вызывает интерес, то чисто спортивный. Дадут — не дадут. Пока в возможность внезапного обогащения как-то не слишком верится.

После съеденного большого куска торта Варварина подопечная сразу отправилась на боковую, а мы с Варей еще посидели, поболтали, наметили планы на случай, если нашу подопечную придется вывозить в тайне.

На следующее утро ушел на работу, оставив женщин дома, а едва возвратился, в дверь позвонили. Почему-то явственно представилась за дверью очередная компания в бронежилетах с автоматами. Похоже, у меня уже готовая фобия из-за наездов этой сумасшедшей соседки образовалась.

Варвара, порывшись в кармашке, извлекла монокль, через который и взглянула на входную дверь.

— Там всего один мужчина, но он в полицейской форме. — Проинформировала она меня о результатах своего использования чудо артефакта.

— Ты только от себя можешь глаза отводить? — Поинтересовался я, не обращая внимание на присутствие Лианы. Все равно, так или иначе, она, если и не знает еще о сверхъестественном, то узнает в самом ближайшем будущем.

— Не только, если встану к Лие вплотную, скрою и ее тоже.

— Тогда скрывай. Я открываю.

— Участковый уполномоченный полиции лейтенант Гостюхин, — представился молодой парень в форме. — Я вам тут повесточку принес. Получите, пожалуйста, и распишитесь.

— Надеюсь, повестка не в армию? — Схохмил я. Эх, не был бы вампиром, сердце бы колотилось, как сумасшедшее, а сейчас стою себе, даже шутить пытаюсь.

— Нет, не в армию. В качестве свидетеля на допрос по делу об ограблении квартиры вашей соседки, Ложкиной Таисии Ильиничны.

Расписался, получил серый листок с уведомлением, что не далее, как завтра меня ожидают с утра по адресу улица Ленина, 21, комната 213. И никого не волнует, что на завтра с утра у меня прием назначен, куче больных номерки розданы.

Есть все же и свои плюсы от работы без положенной по штату медсестры. Ну, помимо экономии фонда заработной платы для нашей больницы. Вот сегодня, например, некому будет выслушивать «добрые» пожелания от больных, которых не сможет принять доктор. Не случится перепалки, сэкономятся нервы. А ведь известно же, все болезни от нервов. Так что, работая за себя и за ту тетку, я уже сберег здоровье, как минимум, двух человек. Ну, для ссоры и перепалки же нужны хотя бы двое? Один тоже может сам с собой поссориться, но это точно не наш пациент.

Зато мои нервы и здоровье никто экономить и не думал. Сначала просидел чуть ли не лишний час в коридоре от времени, заявленного в повестке, потом столкнулся в кабинете с нашей милейшей Таисией Ильиничной. Но, правда, дальше нервы расходовались уже преимущественно у нее. А что? Я самым честным образом описал, как скандалила моя соседка, когда пыталась созвать в качестве бесплатных грузчиков для своей мебели соседей из окружающих квартир, как громко костерила, обзывая их безрукими, парней, которые все же вошли в положение старой женщины, затеявшей переезд на ночь глядя.

— Не было ничего этого! — Завопила обманутая в лучших ожиданиях соседка. — Это они все сговорились между собой, чтобы меня обобрать! Я же уже давно в подъезде порядок поддерживаю, не давая им спуска.

— Ну, да, — согласился я, — вызвать ко мне отряд ОМОНа в тот момент, когда я впервые после болезни решил со своей невестой в своей собственной квартире уединиться — это не злостное хулиганство, а поддержание порядка теперь называется. А за следующий необоснованный вызов все того же ОМОНа вам ведь даже штраф влепили, Таисия Ильинишна, не так ли? Знаете, товарищ следователь, я, конечно, не психиатр, но проверить душевное здоровье моей несомненно глубокоуважаемой соседки, думаю, все же стоит, иначе я вместо приема больных так и буду к вам по повесткам, как на работу, ходить.

В последующие несколько минут я узнал о себе очень много нового. Несколько особо сочных эпитетов даже захотелось записать, чтобы не забыть особо цветистые обороты. Но, вы знаете, я в этот момент почти счастлив был. Как там народная мудрость гласит? Сделал гадость, на сердце радость. А что касательно конкретно этой Анидаг и Асырк, как подобных зовут в «Королевстве Кривых Зеркал», так на нее у меня нынче сердце очень даже широкое, еще много радости уместить сможет.

Глава 9.

Из полиции, с повесткой, где следователь скрупулезно проставил часы и минуты моего у них пребывания, я к себе на работу двинулся. Хоть время, выставленное в номерках, и уже прошло, и пациенты уведомленные запиской, вывешенной на двери