– Конечно, зови – Сандра улыбается – учитывая ее богатое воображение, мы с ней подружимся.

Немного подождав, добавляю:

– И.. Лео, скорее всего, тоже пойдет с нами, не против? Просто они с Милли большие друзья, он брат ее подруги, и уверена она все равно его пригласит.

Сандра чуть хмурится и я быстро добавляю:

– Но он классный, вот увидишь. Одно только то, чтобы ты изменила о нем мнение, стоит вашей встречи! Через пять минут общения ты сочтешь его самым забавным парнем – теперь уже я обещаю.

Сандра смеется и в итоге соглашается:

– Ладно, бери их всех. Чувствую, ночь будет жаркой.

Сандра начинает диктовать мне адрес, но телефон тупит и потому я захожу в заметки лишь с третьего раза. Не успеваю я записать и название улицы, как из отеля выходит очень эффектная женщина. Она статная и высокая, как Сандра. Яркое красное платье бросается в глаза и выгодно оттеняет ее шикарные рыжие волосы. Вырезы в нужных местах подчеркивают все достоинства ее фигуры. А недостатков она, кажется, лишена.

Серьги, что украшают ее уши, кажется стоят дороже всех тех зарплат и премий, что я получила за всю свою жизнь. А неестественная правильность всех черт лица заставляет задуматься о грамотном вмешательстве пластической хирургии.

Проходя мимо, она на мгновение останавливается и задерживается взглядом. Сандру будто не замечает, зато за меня ее зоркие серые глаза зацепляются таким любопытным взглядом, словно я диковинная зверушка, о которой она давно и много наслышана, но впервые видит воочию.

Ничего не сказав, женщина лишь слабо дергает уголком губ, смазанных ярко-красной помадой под тон платью, и проходит дальше. Садится в шикарную черную машину на заднее сиденье. Очевидно, транспорт снабжен личным водителем. Едва она закрывает дверь – машина плавно и почти бесшумно уезжает.

А мне вновь становится не по себе, как когда я в кафе увидела того странного незнакомца в сером костюме.

* * *

Когда я возвращаюсь в номер, Милли уже не спит. Более того – она заказала себе еду и теперь завтракает на балконе. Когда я сажусь напротив, она довольно урчит. Кажется, ей стало намного лучше со вчерашней ночи, хотя сложно пока говорить наверняка.

– Ты даже не удивилась, что я ушла? – шучу я.

– Если бы ты не оставила записку, я бы меньше удивилась – неожиданно заявляет она с набитым ртом.

– Почему?

–Потому что решила бы, что ты, как всегда, сорвалась по работе или чему еще. А тут Лео и кафе – это что-то новенькое. Тут я реально удивилась.

–Милли! – возмущенно фыркаю, но тут же смеюсь – с этого момента и до конца отпуска обещаю: никакой больше работы.

– О, где-то я это уже слышала.

– Но теперь точно! Как на счет какой-нибудь экскурсии?

На моих глазах лицо Милли бледнеет буквально за пару секунд. Мне даже кажется, что она сейчас грохнется без чувств. От былой улыбки не остается и следа. Видимо, все-таки она еще далеко не до конца пришла в себя.

Спустя мгновение она выдавливает из себя измученную улыбку и говорит:

– Давай сегодня без экскурсий, можем же себе позволить? Не особо хочу куда-нибудь тащиться.

Жму плечами:

– Конечно. Тем более, на вечер у нас уже есть планы. Не помешает хорошенько отдохнуть перед бессонной ночью.

– Бессонной ночью? – осторожно уточняет она.

– Ну да, я познакомилась с одной девушкой, она приглашает нас вечером в бар. Я сказала, что вас с Лео возьму с собой.

Поняв, что речь идет об обычном баре и музыке, Милли на глазах веселеет:

– Да, конечно, это будет круто. Я попробую текилу или..

– Или лимонад – перебиваю я – иначе мне придется попробовать маминых нравоучений.

– Но она же не узнает! – канючит сестра.

– Лимонад.

Она фыркает и возвращается к завтраку.

Закончив, Милли расстилается на кровати в своей комнате с телефоном, а я, имея в запасе время до самого вечера, решаю испробовать свои приобретения. С нужными кисточками работа по очистке полотна должна пойти куда быстрее.

Я избавляю от известки головной убор Хасана, и даже успеваю трижды над собой посмеяться (провалилась в прошлое за работой, ну конечно – и почему тогда сейчас эта машина времени вдруг сломалась?).

Пару раз Милли выходит поглядеть на полотно. Она спрашивает кто это и связан ли он как-то напрямую с Дракулой (ведь именно из-за этого вчера она согласилась меня пустить), но узнав, что нет, разочарованно уходит обратно, потеряв к портрету всякий интерес.

Я уже почти заканчиваю с верхней частью полотна, когда тиканье часов в комнате вновь становится каким-то знакомо-приглушенным. И даже когда я отпускаю кисточку из рук, чтобы постучать по уху, эффект продолжает накрывать меня. Цвета становятся все менее насыщенными и я с ужасом понимаю, что уже знаю, чего ожидать дальше…

-8-

1444 год, Османская империя.

Дворцовая школа.

– Лале-хатун..

Лале изумленно поднимает голову. У нее ощущение, будто бы она вынырнула из-под воды. Ходжам Мустафа озабоченно глядит на нее и она понимает, что упустила что-то очень важное.

– Так и каков ваш ответ, Лале-хатун? – повторяет учитель.

Видимо, он все еще надеется, что Лале просто задумалась, как бы лучше сформулировать ответ. Девушка сокрушенно вздыхает и признается:

– Простите.. я не услышала вопроса.

И словно подводя черту в этой унизительной ситуации – раздается смешок Нурай-хатун. Лале никогда на нее не злится, хоть подобное происходит и часто. Она знает, что Нурай делает это не из злобы – просто у нее свой взгляд на мир и вещи, и глупо обижаться или злиться на это за человека.

– Ходжам Мустафа, будьте снисходительнее – заявляет Нурай-хатун, ослепительно улыбаясь – девичий ум не столь гибок и остр, как мужской. Наше предназначение – лишь украшать мир благородных мужей, и на этих уроках в том числе.

Словно подтверждая это, Нурай-хатун, как и всегда, щеголяет своими пышными рыжими волосами, вся увешенная украшениями, словно любимая супруга падишаха.

Ходжам Мустафа смеряет ее недовольным взглядом:

– Не судите по себе, Нурай-хатун.. Мой урок окончен. Готовьтесь к следующему.

Ученики начинают вокруг собираться и уходить, и в общей движении учитель незаметно подходит к Лале и чуть склоняется, чтобы его обращение не было слышно всем прочим ушам. Его голос низкий и доверительный, и Лале ни на мгновение не сомневается в искренности того, что говорит учитель:

– Лале-хатун, не думайте, что я ничего не понимаю.. Мне тоже очень не хватает шехзаде Хасана.