А.П. Завенягина с сообщением об использовании немецких специалистов.

Сталин очень внимательно слушал доклады, практически никого не перебивая вопросами. Иногда он просил уточнить какие-то детали по докладываемой проблеме. В частности, он обратился к Харитону:

– Вы сказали о нескольких возможных схемах атомного заряда. Какую конструкцию заряда вы считаете основной?

– Товарищ Сталин, я не знаю, можно ли здесь об этом открыто говорить, учитывая закрытость информации?

– В этой аудитории и в этом кабинете можно говорить все, что относится к делу, – сказал Сталин.

– Усилиями советской разведки, – продолжил Ю.Б. Харитон, – в нашем распоряжении имеется американская схема атомной бомбы. Специалистами было выяснено, что данная информация достоверна. Для этого потребовалось выполнить большой объема тщательных экспериментальных исследований и расчетов. Решением Спецкомитета принято решение – для первого взрыва воспользоваться уже проверенной, работоспособной американской схемой. Мы исходили из того, что, учитывая государственные интересы, важно, как можно скорее, продемонстрировать, что бомба у нас имеется.

– Хорошо! Продолжайте…

После всех докладов и краткого их обсуждения, итог подвел Сталин:

– Ваши доклады показывают, что, во-первых, выполнен большой объем крайне необходимой работы и научных исследований, во-вторых, что принятые нами решения на государственном уровне были правильными, и, в-третьих, что находимся на правильном пути решения главной задачи. Теперь важно не останавливать, наоборот, наращивать наши усилия для как можно скорейшего решения главной задачи – создания собственного ядерного оружия. Предлагаю установить сроки испытания атомных бомб в период с 1 марта по 1 декабря 1949 года. Обстановка в мире крайне тревожная. Думаю, что американцы сейчас разрабатывают планы атомных бомбардировок нашей страны. Мы не вправе этого допустить. Сегодня зависит все от нас с вами, от нашей организованности и активности. Надо все сделать, чтобы через полтора, максимум два года мы могли заявить, что у нас есть чем ответить любому агрессору. Что касается поддержки государства, то мы оказывали и будем оказывать всяческую поддержку и всестороннюю помощь в реализации атомного проекта. Желаю всем успехов!..

В связи с тем, что научно-конструкторские исследования были сосредоточены на американской схеме ядерного заряда, ученые временно притормозили разработку своей оригинальной и более эффективной конструкции. Тем не менее ее экспериментальная отработка была продолжена в Арзамасе-16 с весны 1948 года, а в 1949 году Л.В. Альтшулером, Е.И. Забабахиным, Я.Б. Зельдовичем и К.К. Крупниковым был выпущен «отчет-предложение», в котором новый и несомненно более прогрессивный в сопоставлении с американской схемой вариант ядерного заряда был обоснован уже экспериментально и расчетно. Этот заряд был успешно испытан в 1951 году, и его взрыв представлял собой второе испытание атомного оружия в СССР.

Ныне в музее ядерного оружия в Арзамасе-16 макеты двух изделий – с использованием американской схемы (РДС-1) и схемы, испытанной в 1951 году, – стоят рядом и являют собой разительный контраст. Бомба на основе нашей собственной схемы, будучи почти в два раза легче американской бомбы, получилась одновременно в два раза мощнее ее. Кроме того, существенно меньшим оказался и диаметр новой бомбы благодаря оригинальному инженерному решению по обеспечению имплозии, предложенному В.М. Некруткиным…

После совещания у Сталина по предложению Л. Берия и при согласии Сталина 10 февраля 1947 года закрытым постановлением СМ СССР начальник лаборатории № 2 И.В. Курчатов и его заместитель Л. Арцимович были премированы. Курчатов суммой в 500 тысяч рублей, Арцимович – 300 тысяч рублей. Для сравнения: председатель СМ СССР И.В. Сталин получал 10 тысяч рублей в месяц, средняя заработная плата рабочих и служащих составляла около 7 тысяч рублей в месяц. Министры и их заместители имели месячные оклады по 5 тысяч рублей. Денежными суммами от 20 до 100 тысяч рублей были премированы другие участники атомного проекта, среди них начальник сектора лаборатории № 2 Панасюк И.С., член-корреспондент АН СССР Я.Б. Зельдович, главный инженер проектного института № 11 ПГУ Смирнов В.В., старший научный сотрудник лаборатории № 2 Фурсов В.С. и другие…

!

В это время для непосредственного создания атомной бомбы издается важное постановление Правительства СССР № 805–327 от 9 апреля 1946 года об учреждении конструкторского бюро № 11 (КБ-11) по разработке конструкции и изготовлению опытных образцов ядерных зарядов. Начальником КБ-11 назначается генерал-майор инженерно-технической службы П.М. Зернов с сохранением за ним должности заместителя министра транспортного машиностроения, Главным конструктором КБ-11 назначается профессор Ю.Б. Харитон.

21 июня 1946 года появляется еще одно очень важное постановление правительства № 1286–525 сс «О плане развертывания работ КБ-11 при лаборатории № 2 АН СССР». Надо подчеркнуть, что постановление N1286–525 сс от 21 июня 1946 года предусматривало жесткий контроль за работой КБ-11. Начальник лаборатории № 2 И.В. Курчатов, начальник КБ-11 П.М. Зернов и главный конструктор КБ-11 Ю.Б. Харитон должны были ежемесячно докладывать Специальному комитету, а, следовательно, лично товарищу Сталину, о ходе работ КБ-11.

В это время почувствовался дефицит квалифицированных кадров. Поэтому в постановлении указывалось:

«… поручить Кузнецову А.А., совместно с тт. Зерновым и Александровым в месячный срок подобрать 36 специалистов из числа наиболее способных физиков и инженеров, членов ВКП(б) и ВЛКСМ, окончивших ВУЗы и ВТУЗы в 1945–1947 гг., согласно прилагаемому перечню специальностей и направить их в распоряжение Лаборатории № 2 АН СССР, независимо от места работы этих специалистов».

Данным постановлением предусматривалось размещение КБ-11 на базе завода № 550 Министерства сельскохозяйственного машиностроения (во время войны он выпускал корпуса для артиллерийской системы «Катюша») и прилегающей к нему территории, т. е. поселок Сарова на границе Горьковской области и Мордовской АССР, известный своим мужским монастырем, с выделением под нужды КБ-11 значительной части Мордовского национального заповедника общей площадью около 100 км2. Выбором места для размещения КБ-11, переросшего в последствии в мощный Всесоюзный научно-исследовательский институт экспериментальной физики (ВНИИЭФ, г. Арзамас-16), занимался по поручению Берии лично Харитон. Он на самолете осматривал местность и ему понравился поселок, спрятанный окружающим его лесом. С этого времени со всех географических карт исчез поселок Сарова.

За время своего существования КБ-11 имело несколько условных названий – «Приволжская контора», объект № 550, Москва Центр-300, Арзамас-75, Арзамас-16. Было у бывшего поселка Сарова, после официального присвоения поселку статуса города, и официальное географическое, но закрытое, название – город Кремлев. В разгар «демократического» дурмана переименования улиц, городов и т. п., под лживым флагом восстановления исторической правды, название города Кремлев было заменено на Саров, хотя исторически города с таким названием никогда не существовало…

Постановлением Совета Министров СССР № 1286–525 определялось строительство первой очереди научно-исследовательской и производственной базы КБ-11 по месту его нового расположения. Поскольку на этой территории необходимо было проводить секретные исследования с подрывом больших масс взрывчатых веществ, выделенная