Конан знал, что на пути ящера будут самое меньшее две ловушки, но… нечто вроде старого охотничьего чутья, помогавшего угадать, куда направится ускользнувший в первый момент зверь и куда следует идти самому, на сей раз подсказывало Конану, что бросаться очертя голову на раненую тварь не следует.

Ящер с разгону вломился прямиком в настороженную западню. Каменная глыба грохнулась с дерева; утыканная листьями-ножами жердь мелькнула где-то около мягкого подбрюшья; серебристые клинки вонзились в плоть чудовища… и вновь ничего. Ящер издал лишь короткий и низкий рык, исполненный такой злобы и такого гнева, что содрогнулся даже киммериец. Четыре пары могучих лап вцепились в окровавленную жердь, легко вырвали ее из раны и отбросили прочь. Глухо и яростно рыча, ящер шел прямо на застывших Конана и Айану.

Сработала вторая западня. Из-за недостатка времени Конан не мог устроить достаточного количества самострелов, однако несколько штук он все же соорудил. И один из них оказался как раз на пути рыжего ящера…

Щелкнула туго натянутая тетива, наспех выструганный ствол молодого дерева впился в левое бедро ящера – и даже пробил броню, однако сила была потеряна, и он лишь слабо оцарапал плоть. Ящер взрыкнул, махнул лапой, стряхивая наземь докучливую занозу, и как ни в чем не бывало двинулся дальше.

– Айана, беги! – приказал Конан, поудобней перехватывая меч и стараясь поймать взор туповатых огненных глазок, как делал всегда перед поединком, чтобы по направлению взгляда понять, что предпримет противник.

Однако глаза этого ящера неожиданно оказались не туповатыми и не огненными. К полному изумлению Конана, это оказались живые, человеческие глаза, в которых читались и ум, и воля. Что-то случилось после того, как был разрублен ошейник твари с костяным серпом на голове; взгляд ящера был по-прежнему полон ненависти и жажды крови, однако это были уже не демонические глаза.

Изменились несколько и движения ящера. Прежде он двигался мягко и ловко, теперь же брел, словно кукла-марионетка, управляемая искусными руками кукольника. Нет, в нем не убавилось ни силы, ни гнева – просто шел он теперь как-то иначе… но тогда Конан не мог долго над этим задумываться. Перед мысленным взором киммерийца встала сцена из явленного ему видения: Гатадес с мечом, перечеркивающий сияющей полосой косого взмаха нависающее над ним брюхо чудовища, – и киммериец уже примерялся, чтобы кинуться в атаку, как вдруг понял, что зверь направляется вовсе не к нему, а к бьющемуся и корчащемуся от боли раненому собрату. Конан понял это слишком поздно, вдобавок ящер приближался к истекающей кровью твари с той стороны, где еще действовали все лапы, клешни и щупальца: было слишком рискованно становиться меж двух таких огней.

Могучие верхние конечности ящера легко выдернули из спины сородича утыканные листьями Отца-Древа рамы. Громадная лапа переломила и засевший в груди раненого чудовища гребень; после этого ящер медленно потащил заметно ослабевшую от потери крови тварь прочь из рощи.

Лапы ящера потянулись было и к валявшейся на земле разрубленной черной цепи ошейника, но уж на сей раз Конан не сплоховал. Стремительный размах меча заставил ящера поспешно отдернуть распоротую вдоль кости лапу; после чего чудовище, уже не пытаясь вступить в бой, довольно-таки проворной трусцой двинулось прочь из Леса свайолей.

Конан издал торжествующий киммерийский боевой гик и ринулся в погоню. И кто знает, быть может, ему бы и удалось добить серьезно раненную тварь, – он настиг ее в два прыжка, и меч его вновь глубоко рассек ее покрытую кровью грудь, – если бы до его слуха не донесся отчаянный крик Аррадерса, смешавшийся с диким воплем Айаны:

– Они рвут свайоля!!!

Дриада буквально повисла на Конане. Ее тонкие и изящные ручки развернули киммерийца лицом в противоположную сторону с такой силой, какую он не встречал у самых мощных своих противников, с которыми ему приходилось бороться.

– Они рвут свайоля!!!

Конану оставалось только одно:

– Эту тварь надо прикончить! Или она вернется!!!

Быть может, Конан и не подчинился бы неразумному с военной точки зрения порыву Айаны, если бы в сознании киммерийца внезапно не зазвучал голос Отца-Древа: «Поспеши. Твой друг в опасности. Крылатые нацеливаются на меня».

Это не было призывом о помощи. Сухой, спокойный голос сообщал некое известие, как будто совсем и не касающееся его обладателя.

И киммериец ринулся вслед за Айаной.

Глава 8

Пока Конан и дриада сражались с тварью, которая первой вползла в рощу, с Аррадерсом происходило следующее.

Туранец заставил себя забыть на время об уродливом и ужасном теле, из-за которого ему навсегда – если только он останется жив – будет закрыта дорога в мир людей. Все его внимание было приковано к двум стремительно приближавшимся крылатым бестиям, к их сверкающим когтям, изгибам могучих крыльев, оскаленным пастям, которые куда больше подошли бы какому-нибудь ходящему по земле крупному хищнику, нежели летающему созданию. Демоны отлично видели его и не собирались медлить. Сейчас, сейчас – удар длинного крыла сшибет его наземь, а затем длинные зубы примутся алчно рвать на части его плоть…

Аррадерс сжался, точно мощная пружина. В этот миг он готов был даже благодарить Сета за пришедшую тому в голову мысль сделать Аррадерса высоко прыгающим существом. Могучие мышцы его ног напряглись; и в тот миг, когда ни один из крылатых демонов уже не мог свернуть с пути, Аррадерс прыгнул.

Ветер зло свистнул в ушах; коричневый бок демона оказался совсем рядом, и Аррадерс что было сил полоснул по нему и мечом, и когтями, и ядовитым жалом.

Он рассчитал все точно. Демоны не успели встретить его ни клыками, ни лапами. Меч Конана лишь слегка оцарапал прочную роговую броню – однако и жало, и когти Аррадерса глубоко вонзились в тело чудовища, как будто его и не прикрывала никакая чешуя…

Уже падая вниз, Аррадерс хлестнул хвостом и второго демона, только-только начавшего разворачиваться пастью к новому врагу. И вновь ему сопутствовала удача, хотя тварь судорожным рывком ушла в сторону, поспешно взмахнула крыльями и стала набирать высоту.

Первому же демону повезло куда меньше. От боли он, верно, потерял ориентировку и врезался в густую крону дерева, на котором до этого прятался Аррадерс; крылья чудовища запутались, и оно тяжело рухнуло на землю, ломая своей тяжестью ветки и сучья.

Аррадерс опустился как раз рядом с ним. И прежде чем не успевший прийти в себя зверь опомнился, он от всей души хлестнул ему по глазам жалом. Ядовитый