Шрифт:
Закладка:
Поселение нижнего слоя содержит объекты (остатки землянки и различных ям) и комплекс находок, весьма характерных для памятников именьковской культуры Среднего Поволжья (Именьковское городище[151], Рождественское селище и городище[152] и другие памятники). А.М. Ефимова датирует этот комплекс сначала VII–IX вв.[153], затем VII–VIII вв.[154] Основаниями для этой даты, по ее мнению, кроме находок железной пряжки и наконечника стрелы, поздние пределы бытования которых определяются VII в.[155], являются находки в нижнем слое фрагментов гончарной керамики, которые автор рассматривает как раннеболгарскую, и датирует VIII–X вв.[156] Но здесь спорными являются два момента — с одной стороны, насколько оправдано отнесение гончарной керамики к нижнему слою, и с другой — на чем основана датировка этой гончарной керамики. Разберем первый момент. Предположим, что гончарная керамика в нижнем слое действительно сосуществует с лепной. В таком случае она должна встречаться равномерно и прежде всего в ненарушенных слоях. Нижний слой, как это подчеркивает А.М. Ефимова, «пересечен многочисленными болгарскими ямами»[157], поэтому искать ненарушенные напластования здесь весьма трудно. Очевидно, более чистое залегание культурных остатков возможно прежде всего в наслоениях дна землянок и хозяйственных ям. Однако при расчистке остатков единственного жилища обнаружена лишь лепная керамика[158]; в очагах № 1 и 2, и в жертвенной (?) яме № 14 болгарской керамики не обнаружено[159]. Сложнее обстоит дело с хозяйственными ямами — в заполнении четырех ям из восьми также не найдено болгарской керамики, но в четырех ямах она имеется (№ 4, 9, 16, 17)[160]. Отнесение двух из них (№ 4 и 16) к нижнему слою весьма сомнительно, так как не зафиксированы их дневные уровни, поэтому они могли оказаться и ямами болгарского поселения. У третьей ямы, № 17, дневной уровень прослежен с глубины 0,8 м. В заполнении ее обнаружено 42 фрагмента лепной и четыре фрагмента гончарной керамики. Но последние могли попасть в заполнение и из верхнего слоя, так же как и в яму № 9, верхняя часть которой нарушена болгарской ямой № 13[161]. Таким образом, объекты, не нарушенные поздним слоем, не содержат болгарской гончарной керамики, поэтому определенно говорить о ее совместном бытовании с лепной нет оснований. Это положение подтверждается и тем, что гончарная керамика, обнаруженная в нарушенных участках нижнего слоя, ничем существенно не отличается от основной керамики верхнего слоя. Достаточно в этом отношении сличить две таблицы (3 и 5), приведенные А.М. Ефимовой[162]. В первой она дает статистику гончарной керамики из нижних штыков, во второй — из верхних штыков. Если соединить данные обеих таблиц в одну, удалив графу лепной керамики и сделав пересчет гончарной керамики, то получится следующее (табл. 11).
Таблица 11. Соотношение групп керамики по штыкам на Балымерском городище.
Во всех штыках гончарная керамика дает примерно одинаковое соотношение групп по цвету: красная — ближе к 10 %; желтая — к 30 %; коричневая — до 10 % и серая — от 30 % и выше. Таким образом, можно считать, что болгарская керамика не имеет прямого отношения к датировке нижнего слоя, поэтому единственно определяющими здесь являются другие вещи, непосредственно связанные с нижним слоем: железная пряжка, датируемая временем не позднее VII в.[163], и красные глиняные шаровидные бусы, относящиеся, как это правильно отмечает А.М. Ефимова, к первой половине I тысячелетия н. э.[164] Следовательно, нижний слой Балымерского поселения не может быть отнесен ко времени не позже VII в. н. э. Скорее всего этот слой датируется IV–VII вв. н. э., т. е. предшествует памятникам типа Больше-Тарханского могильника.
11. Рождественский могильник
В 1956–1958 гг. В.Ф. Генингом у с. Рождествено Лаишевского района Татарской АССР в низовьях р. Меши на правобережье р. Камы был изучен сложный комплекс памятников, состоявший из остатков городища, селища и могильника именьковской культуры IV–VI вв. и болгарского селища XII–XIII вв., а также поздних кладбищ[165].
При первой же публикации ранних материалов этого памятника А.П. Смирнов датировал Рождественский могильник VI–VIII вв., отнеся его к населению славянского происхождения, и высказал мнение, что он «относится к эпохе проникновения болгар на Волгу»[166]. Позднее он развил эти положения, аргументируя их следующим образом:
1. Селище и могильник не связаны друг с другом. Селище относится к IV–V вв. н. э.[167]
2. Могильник стоит одиноко среди памятников Среднего Поволжья и Прикамья и по погребальному обряду и керамике близок к древнеславянскому могильнику близ с. Волынцево Сумской обл.[168]
3. Рождественский могильник следует датировать не IV–VI вв. н. э., а VI–VIII вв., так как там имеются кольца с шаровидными расширениями VI–VIII вв. н. э., коньковая привеска позднехаринского типа, пряжки, которые могут быть отнесены и к концу I тысячелетия н. э., пронизки из свернутых медных листков, датируемые широко в пределах I тысячелетия н. э.[169]
Однако Рождественский могильник и селище составляют единый комплекс, о чем свидетельствует не только расположение памятников, но и керамика, которая «представлена различными вариациями плоскодонных горшков, совершенно тождественных между могильником и селищем»[170]. Такая же керамика, как это отмечает и А.П. Смирнов, весьма характерна и для других памятников этого типа, в том числе и для Именьковского городища, начальная дата которого достаточно четко определена IV–V вв. н. э.[171], и для городища Шолом, время возникновения которого относится к IV–V вв. н. э.[172], и для Балымерского поселения. Исходя из этого нельзя отрывать Рождественский могильник от синхронных и идентичных ему по культуре поселений.
Тезис о близости Рождественского могильника к памятникам Волынцевского типа[173] вызвал некоторые сомнения и А.П. Смирнова[174]. Он, в частности, отмечает одну существенную деталь, отличающую эти памятники, а именно то, что в волынцевских погребениях прах сожженного сложен в глиняный сосуд-урну, тогда как в Рождественском могильнике прах помещался всегда вне сосудов на дне могильной ямы. Эти различия можно дополнить. В Рождественском могильнике труп сжигался в одежде вместе с украшениями, поэтому здесь не обнаружено ни одного предмета, который не подвергался бы воздействию огня[175], в волынцевских же погребениях, наоборот, все украшения клались отдельно уже непосредственно в урну после сожжения покойника[176].
Для Волынцевского поселения и могильника характерны три типа посуды. Наиболее многочисленны (50 %) грубые лепные горшки, чаши и сковороды с большой примесью шамота в тесте, орнаментированные защипами по венчику. Второй тип (25 %) — в основном сковородки и в незначительном количестве горшки с прямым горлом, изготовленные из глины с небольшой примесью шамота и
