Теперь мы занимаемся оральным сексом каждый вечер. Возможно, не всегда так долго, как в первый раз, но обязательно до нескольких моих оргазмов и одного его. Когда я сильно устаю в офисе, он начинает с массажа – теперь я раздеваюсь полностью. Ему вообще нравится, когда я хожу по дому или сплю обнажённая. Он разминает мои мышцы, изредка надавливая на особые точки, называемые нервными окончаниями. Это жутко больно, но после неизменно становится легко и хорошо. Затем он начинает целовать мою спину и плечи. Мы покупаем только съедобные масла для массажа.

В офисе Баль ведёт себя неизменно прилично, никогда меня не компрометирует, хотя признаюсь, поначалу переживала, что с этим могут быть проблемы. Очень редко прикасается. Точнее, лишь в те минуты, когда я вызываю его помочь мне «привести в чувства» компьютер. Он становится позади моего стула, наклоняется, прижимаясь своей щекой к моей, покрывает своей ладонью мою, держащую мышку, и проверяет, что именно моему компьютеру не нравится. Это абсолютно ненавязчиво и очень приятно.

Олег уникален – ни один мужчина не удовлетворял меня так, как он, и я говорю сейчас не только о сексе, хотя и об этом тоже. А ещё, кажется, ему становится лучше, не зря же он написал в своем дневнике: «С тех пор, как я стал заниматься любовью, я снова начал чувствовать мир».

* * *

В последнее время я изо всех сил стараюсь свести к минимуму общение с подругами, но совсем избежать этих встреч не получается. Мои отношения с психически нездоровым человеком неизменно становятся главной темой вечера, к которой девочки умудряются свести любые наши сплетни. Наверное, если бы одна из моих подруг вдруг стала жить с убийцей-шизофреником, мне бы это тоже не понравилось, поэтому я на них не обижаюсь.

– Как же ты с ним встречаешься, если он импотент? – удивляется Маша. Та самая девушка, которая рассказывала небылицы на дне рождения у Кати. Кстати, Катя никогда не приходит на встречи, если там я. – Специально уточнила у знакомого врача, назвала ему диагноз, который поставили Олегу. Врач сказал, что из-за таблеток мужское бессилие вероятно в восьмидесяти пяти процентах случаев.

– Девочки, даже если бы он был бессилен, – решаю я заступиться за своего шизофреника, – вы себе даже не представляете, что он творит с помощью языка. – Широко улыбаюсь и быстро облизываю вдруг пересохшие губы.

Девочки охают, рисуя в головах ясно какие сцены. Заметно, что они сгорают от любопытства, желая услышать детали. Недоступное, странное и необычное всегда притягивает. А Олег к тому же очень симпатичный шизофреник – никто не может не согласиться с этим. Его опасность, непредсказуемость притягивают, возможно, и меня тоже, но, разумеется, хочется верить, что я испытываю к нему более глубокие чувства.

Несмотря на все старания, после очередного девичника я снова возвращаюсь домой в паршивом настроении. Мне говорили о неизбежности рецидива, о прошлом Олега, о его нестабильности. О том, что у него никогда не будет нормальной работы, карьеры, он всегда останется просто шизиком. На всю жизнь. Говорили, что нельзя рожать от него, потому что поражённый ген передаётся по наследству. Меня спрашивали, понимаю ли я, зачем пошла на такие отношения. Чего я от них жду? Как долго планирую их продолжать? А что потом? Выгнать его на улицу? Что будет, когда мне захочется нормальной семьи, детей?

Кстати, о нормальной семье. Ну почти о нормальной. Сергей продолжает приглашать на свидания. Я благодарна судьбе, что в тот раз по пути в гостиницу мы попали в аварию. Во время ужина он говорил о карьере, о его помощи мне. О возможностях, которые передо мной могут вдруг открыться с помощью влиятельного покровителя. Боже, я повела себя как настоящая проститутка! Непонятно, что тогда на меня нашло, почему показалось, что обязательно надо переспать со своим боссом. Сергей непременно хотел, чтобы это «что-то» нашло снова.

Однажды он даже предложил родить от него ребёнка. Не прямым текстом, конечно. Этот опытный в общении с людьми… вернее, с клиентами мужчина завёл разговор издалека. Начал убеждать, хотя я и не спорила, что счастье наше в детях, ведь ничто не сравнится с ощущениями, подаренными материнством, в его случае – отцовством. Жаловался, что мечтает о сыне, хотя его жена, родив ему десять лет назад чудесную дочурку, наотрез отказалась продолжать размножаться. А потом он вдруг сказал про биологические часы, которые тикают, как бы мы ни пытались молодиться. К счастью, на этом наш разговор прервал телефонный звонок, и я поспешила скорее убраться из кабинета. Услышала вслед: «Аля, я не шучу. Подумай».

* * *

Глава 12.1. Олег

Как-то раз я спросил у Али, хотела бы она, чтобы я был обычным человеком, а не шизофреником. Она ответила, что вполне достаточно того, что я буду оставаться таким, какой есть.

Потратив несколько дней на обдумывание её ответа, я прихожу к выводу, что она меня оставит, если мне станет хуже. А как иначе можно истолковать её слова?

Жить становится легче, когда всё, хоть каплю значимое для тебя, уже потеряно.

Терять вообще очень больно, поэтому, когда в моей жизни не осталось ничего, чем я дорожил, я принял решение самостоятельно взяться за собственное лечение. Несмотря на то, что мой диплом давно сожжён, некоторые знания в голове до сих пор живы. Когда после перевода в новую клинику мне значительно снизили дозу лекарств, и я начал потихоньку соображать, то очень медленно и мучительно пришёл к мысли, что собирался когда-то лечить людей, страдающих недугом, от которого сейчас мучаюсь сам. Моя непоколебимая уверенность, что я смогу помочь пациентам с психическими расстройствами, оказалась столь сильной, что умудрилась выжить, несмотря на всю дрянь, которой меня пичкали.

Ещё во время учёбы в университете, читая профлитературу и общаясь с моим ментором, пусть земля будет ему пухом, профессором Кирилловым, я пришёл к четкому пониманию: шизофрения – это не заболевание, или точнее, шизофрении не существует. Большинство лжеврачей, едва взглянув на пациента, ставят крест на его жизни, накачивая психотропами, постепенно разрушающими центральную нервную систему, превращая в безвольное растение, лишая возможности жить нормальной жизнью. Хотя, кто из людей мечтает жить «нормально»? За годы своей жизни я понял следующее: абсолютно все, и больные, и здоровые, мечтают стать счастливыми. Не нормальными, а счастливыми!

Когда я вышел из больницы, единственной моей целью было снова научиться искренне улыбаться.

* * *

Сегодня мы впервые