Эх, сейчас бы еще разреветься. Даешь больше драмы!

– Успокойся. Он тебя не тронет.

– Макс, мне страшно. Он… кажется, неадекватен.

Чем не вариант? Если я вся такая несведущая, а ко мне с утра вваливается мужик в квартиру, начинает предлагать деньги и убеждает, что мы обязаны переспать, разве хоть кто-то скажет, что этот человек адекватный? Макс, конечно, мотивы подобного поведения знает, еще и брата пожурит за то, что тот пытался меня подкупить.

А если Никите вздумается заявить, что это они оба – мои жертвы, то он будет выглядеть просто как обиженный и оскорбленный неудачник. Блин, ну вот чего я вообще переживаю? Что не получится поводить двух оборзевших кретинов за носы подольше? Я и так уже победитель – никто из этой парочки со мной не переспал ради своей победы.

– Гель, успокойся. Скинь адрес. Я смогу сейчас приехать, – обнадежил меня Макс без лишних вопросов.

Не удивлюсь, если сразу после окончания разговора он начнет звонить брату. Значит, надо идти на кухню и послушать, о чем они будут говорить. Хоть пойму, к чему готовиться.

– Хорошо. Постарайся поскорее, – поторопила я Максима и дождалась, пока он первый повесит трубку.

СМС с адресом отправила сразу, чего затягивать? К Никите на кухню вернулась дико злая из-за его выходки.

Но его это ничуть не смущало. В мое отсутствие он добрался до яблок в холодильнике, варварски распотрошив пакет. И жонглировал.

– Клоун, – буркнула я недовольно.

Нет, допустим, жонглирование шестью предметами немного меня впечатлило. Вернее, впечатлило бы, если бы я так не злилась. А так как я все-таки оказалась выведенной из душевного равновесия, Ворошилов может сейчас не стараться.

– И что ты наплела Максу?

– Не твое дело! – Я яростно хлопнула дверцей шкафчика, доставая с полки красный лук. – Яичницу будешь?

Спросила таким тоном, что впору задуматься – из чьих это яиц я собираюсь готовить завтрак? У босса в кармане зазвонил телефон. Вероятнее всего, это был Максим, но Ник отвечать не стал, а сбросил вызов одним движением пальца.

– Буду, – ответил мне беззаботно.

Я разрезала луковицу пополам.

– И все-таки. Как выкрутилась?

– Никак, – огрызнулась я.

Все-таки обидно. И неприятно. Вроде только-только зародилась призрачная надежда, что старший Ворошилов может быть иногда нормальным. И надо же было ему все испортить! Пообщались бы за завтраком (хрен с ней, с этой яичницей, приготовила бы). Нормально попрощались бы, глядишь – и не стала бы мучить мужика дальше.

Теперь все нутро требует мести.

– Геля, – протянул Никита и, кажется, сделал шаг в мою сторону.

– Не подходи!

Я девушка горячая. И неловкая. Вдруг еще задену случайно, нож-то в руках тяжелый, острый. Самое то, чтобы нарезать лук тонкими, почти прозрачными полукольцами.

– Гель, что с настроением?

– А ты не догадываешься? – резко ответила я, ударяя ладонью по столу.

И продолжаю шинковать злосчастный овощ. Вспомнила про сковородку, достала ее из духовки, поставила на огонь, налила масла. Уже порезанную часть луковицы сгребла на сковороду, протерла глаза влажными пальцами. И принялась за вторую луковицу. Шмыгнула носом.

– Ты что, обиделась? – опешил Ворошилов. – Интересно, как ты себе представляла мои действия? Мне же нужна победа!

– И как это тебя к ней приблизило? – поинтересовалась я уже спокойнее. – Что-то мне подсказывает, что Максиму будет плевать на любые твои слова и действия, до тех пор пока он лично не застукает нас в постели.

– Так это легко поправимо. Мы оба здесь. Постель в соседней комнате. Максим, как я понимаю, приедет совсем скоро.

Глаза жутко щипало.

– Несмешные у тебя шутки.

– А кто сказал, что я шучу? – парировал Ворошилов.

Только мне плевать.

В моем кармане завибрировал телефон.

Сообщение от Макса:

Максим: Я на месте.

Я: Восьмой этаж. Выхожу.

Быстро он. Даже слишком. Тоже, что ли, где-то поблизости околачивался?

Обернулась, чтобы посмотреть в глаза боссу. Только ради того, чтобы увидеть, как он переменится в лице.

Ненавижу резать лук. Почти у всех от него слезятся глаза, а у меня – так вообще зверски. То ли аллергия, то ли просто повышена чувствительность. А если потереть веки пальцами до того, как отмою руки от сока, краснота надолго гарантирована.

– Макс приехал. Завтрак готовь себе сам. А у меня – свидание, – заявила я Никите, выходя из кухни.

Выскочу на лестничную площадку со слезами и уведу младшего брата подальше от квартиры.

– Будешь уходить – захлопни дверь, – бросила я напоследок.

Никита все еще молчал и смотрел на меня с приоткрытым ртом.

– Пойдем вместе, – выдавил он из себя, не ожидая, судя по всему, что я могу настолько хорошо притворяться. Или думал, что я действительно плачу?

– Нет, – шикнула я предупреждающе. – Не высовывайся! Иначе, клянусь, я пересплю с твоим братом тут же.

– Не переспишь, – ухмыльнулся Ворошилов самодовольно. – Ты же у нас такая принципиальная!

– Никита Андреевич! – Я подошла к боссу ближе – не буду же я бояться этого верзилу. – Я не только принципиальная, но еще и мстительная. – Я вручила Волку силиконовую лопатку. – Не спали сковородку. Такую же новую купить не получится.

Будем считать, что это два-один в мою пользу.

К Максиму придется выбегать прямо так, буду изображать запуганную овечку, которая мечтает убраться из собственной квартиры, лишь бы не вспоминать о визите Волка. Надеюсь, луком от меня не сильно пахнет? Попробовала принюхаться, но тщетно. На всякий случай прыснула на себя духами, совершенно не боясь, что случайно могу попасть в глаза.

Нет, я не боюсь, что сейчас всплывет вся правда. Я просто не хочу, чтобы это произошло раньше времени. Ведь ни один из братьев, видимо, так и не понял пока, что с девушками так поступать нельзя никогда.