Осталось только, чтобы он узнал об этом и отрекся от меня в омерзении и ярости!

Я не боялась его злости.

Я боялась прожить жизнь рядом с этим монстром.

Поэтому, даже когда Адам стал двигаться — сначала осторожно и размеренно, а затем резче и сильнее, — я героически терпела этот процесс, потому что знала, что рано или поздно всё закончится, зато я буду в новом статусе.

Лишь в какой-то момент я поняла, что время идет, а он не останавливается.

Схватившись руками за изголовье кровати, он вбивался в меня настолько дико и самозабвенно, что, кажется, просто выпал из реальности.

Этот процесс захватил его всего.

Поглотил.

Сделал безумным и непохожим на того сдержанного и вежливого мужчину, которого я успела узнать.

Я схватилась руками за его напряженный, обжигающий жаром торс, чуть впиваясь ногтями, чтобы привести в себя, но вместо того, чтобы обратить на меня внимание и успокоиться, Адам зарычал от возбуждения, запрокидывая голову, и я увидела, как мелко пульсируют его вены на шее, выделяясь под упругой кожей.

Я искренне испугалась, когда где-то над моей головой раздался треск, и мое тело сжалось по инерции, стараясь минимизировать нападение, вот только ничего не получалось — боль снова нарастала, и запах крови и секса окружал нас незримым коконом, который оседал на волосы, разгоряченную кожу и постель.

— …Адам! — я положила ладони на его торс, ощущая, как мышцы сокращаются и наливаются этой дикой безумной страстью, которая выбилась из-под контроля и затмила его разум. Но от этого легкого прикосновения он дрогнул и опустил голову, глядя в мои глаза.

В его глазах был алый туман.

Нечто звериное и настолько неподдающееся описанию, что по телу снова прошли мурашки.

Адам был не просто волколак, а зверюга настолько страшная и неконтролируемая иногда, что идея держаться от него подальше в этот момент не казалась мне странной.

Он хрипло выдохнул и задержал дыхание.

Но хотя бы перестал вбиваться в меня, хотя всё его тело дрожало мелкой дрожью, а на лбу выступили капельки пота.

Он боролся с собой.

Искал в себе того Адама, который был способен оставаться спокойным и вежливым в любой ситуации, даже когда ломал кости и рвал плоть.

И я замерла, глядя в его лицо снизу вверх и отмечая, что в какой-то момент он даже побледнел, словно осознал, что творит сейчас.

Судорожно выдохнув, он оттолкнулся руками от кровати и в буквальном смысле отшатнулся от меня, хотя я прекрасно понимала, насколько тяжело это для него было сейчас.

Он не кончил…

Не дошел до той точки, чтобы освободить собственное тело от оков его звериной жуткой страсти.

Поэтому он уперся руками в кровать у моих ног и пошатнулся, словно его тянуло всеми силами мира обратно.

Ко мне.

Но он не позволял себе этой слабости, которая выкручивала его разум и силу наизнанку, отчего мышцы на стройном теле сокращались хаотично и неожиданно.

А я замерла, наблюдая за его борьбой с собственной сущностью, которой хотелось от меня так много, как я не могла дать вот так сразу.

— Кити, ты в порядке? — хрипло и с дрожью выдохнул Адам, пока его шатало, словно он был пьян, и я быстро закивала, прошептав:

— Да. Ничего страшного не произошло.

«Пока что не произошло», — пронеслось в моей голове, но сказать это вслух я не решилась.

— Лежи, не вставай. Я сейчас принесу полотенце, — Адам покачнулся, но заставил себя зашагать в противоположную от меня сторону.

Обнаженный. Стройный. Завораживающий тем, как он двигался, даже если сейчас плавность и размеренность сменились резкими и хищными движениями.

Я попробовала приподняться и посмотреть, что у меня между бедрами, но поняла, что Адам был прав: лучше было не двигаться, потому что я тут же ощутила, как от легкого движения тела кровь стала вытекать тонкой струйкой, впитываясь в простыни.

Так и должно было быть?..

Между бедрами саднило и пульсировало от новых неведомых ощущений. А еще ныло, оттого что тело не успело привыкнуть к новому статусу.

Меня тоже слегка потряхивало от вспышек адреналина, но не до такой степени, как Адама.

Хотя вернулся он уже более спокойным.

По крайней мере, он не шатался. Только был очень напряжен… и всё еще возбужден.

И теперь, видя открыто его член, я краснела и пыталась поспешно отвести глаза, пока с трудом понимая, КАК он в меня поместился!

— Сильно болит? — Адам опустился рядом со мной на кровать, не торопясь одеваться, и, нахмурившись, стал стирать кровь с моих бедер влажным теплым полотенцем.

— Терпимо.

Было очень неловко, несмотря на то что случилось еще каких-то пару минут назад.

Запах крови и секса по-прежнему витал над нами, и проломленная местами спинка кровати не давали забыть о том, что между нами было.

Адам не дал мне свести стыдливо ноги, тщательно вытирая кровь, а затем и вовсе посадил на свои колени, чтобы сдернуть с кровати окровавленную простыню и покрывало.

— Я могу дать тебе свою кровь, чтобы боль стала меньше.

Он проговорил это спокойным ровным голосом, но в темных глазах снова сверкнуло то, что еще не до конца успокоилось и будило в нем хищника.

— Нет, не стоит. Я правда в порядке.

Адам не стал настаивать, хотя я видела, что ему бы очень этого хотелось.

— Утро покажет, насколько ты в порядке, Кити. Я отнесу тебя в ванную и распоряжусь, чтобы кровать привели в нормальный вид.

Я только кивнула в ответ, когда он легко поднял меня на руки, прижимая к груди, и аккуратно опустил в теплую ванну. Адам сам отрегулировал воду и принес мне поднос с едой и вином.

— Позови меня, если что-нибудь понадобится. Сама не вставай.

— Хорошо, спасибо.

Адам вышел и прикрыл за собой дверь, а я осталась одна и поняла, что эти минутки одиночества мне были очень нужны.

Чтобы понять, чтобы осмыслить всё, что случилось.

И КАК случилось.

Итак, отныне я была в новом статусе, но чувствовала себя такой же, какой входила в этот номер. Только что раньше ничего не болело, а теперь стало.

Мне не пришло никакое озарение свыше. Я не стала мудрее. Только поняла одну простую вещь: секс нравился всем… кроме меня.

Не то чтобы это было отвратительно.

То, как Адам самозабвенно и жадно целовал, определенно вызывало во мне трепет, и отрицать это было глупо. Но вот всё остальное