ему, что его метод сближения был ужасным и строго отругал его, пока он пытался сохранить самообладание. В результате этого и других снижающих чувствительность упражнений в ходе терапии клиент стал намного легче справляться с отвержением со стороны девушек.

3. Я и терапевтическая группа постоянно давали ему домашние задания для выполнения в реальных жизненных ситуациях. Эти задания являются одним из самых важных аспектов рационально-эмоциональной терапии; фактически, всем клиентам, которых лечат этим методом, дают ряд таких заданий. Например, было задание сдать экзамен на повышение квалификации.

По заданию группы он преодолел свои страхи и очень успешно сдал экзамен. Вдобавок ему давались письменные задания, например, заканчивать десять страниц романа каждую неделю. Также ему задавали серию последовательных домашних заданий по поведению на свиданиях с женщинами: назначать свидание каждую неделю по крайней мере с одной женщиной; держать руку женщины в кино; заниматься петтингом с женщиной в машине; пытаться снять одежду женщины во время петтинга и пытаться вступить в сексуальные отношения. После восьми недель домашних заданий такого типа он смог вступить в половые отношения впервые в жизни. Затем он сам дал себе дополнительное задание провести выходные с одной женщиной и смог успешно выполнить это.

4. Я научил клиента принципу подкрепления Дэвида Примэка (David Premack) или тому, как позволять себе быстро и просто дающие удовольствие действия только после того, как он заставит себя совершить более трудные и последовательно приносящие удовольствие действия. Например, когда у него были сложности с изучением материала для квалификационного экзамена, который его заставила сдать терапевтическая группа, я обнаружил, что он получает огромное удовольствие от плавания в бассейне, который находился рядом с его домом; и я убедил его заниматься плаванием полчаса каждый день только при условии, что он перед этим проведет по крайней мере два часа за подготовкой к экзамену. При таких условиях он смог подготовиться и сдать экзамен.

5. Я вынудил этого клиента продолжать практиковать новые модели поведения, особенно в ходе групповой терапии, до тех пор, пока он не начал автоматически и с наслаждением следовать им. Таким образом, я заставил его продолжать говорить о своих собственных проблемах и проблемах других в ходе групповых сессий, хотя поначалу он не испытывал желания поступать таким образом. После приблизительно десяти групповых сессий таких вынужденных поступков он стал получать настоящее удовольствие от того, что он стал деятельным членом группы и, фактически, одним из самых активных собеседников.

Когнитивные техники РЭТ. Хотя рационально-эмоциональная терапия применяет многие явно выраженные экспериентальные и поведенческие методы, лучше всего она известна своими подлинно когнитивными техниками. Некоторые когнитивные подходы, использованные в работе с этим застенчивым клиентом, были такими.

1. Я активно показывал клиенту, что за его эмоциональными реакциями и неэффективным поведением кроется подкрепляемая им самим система ценностей или ряд иррациональных философских предположений, и что он вызывает свои эмоциональные и поведенческие нарушения благодаря своей мощной и некритической вере в эти предположения. Я показал ему, что его основными предпосылками были: «Если я допускаю серьезную ошибку на людях, например, неудачно выступив с речью перед группой людей, я являюсь ничего не стоящим человеком, и я никогда не смогу поступать хорошо в подобных обстоятельствах»; «Я должен пользоваться абсолютным успехом в любых моих попытках к сближению с женщинами; и если я так несовершенен в этом отношении, что любая девушка отвергает меня, это значит, что я никогда не смогу достичь успеха с женщиной»; «Если я не добился успеха в отношениях с женщиной за свои тридцать лет, вероятно, я гомосексуалист, который родился, чтобы испытывать свою несостоятельность с женщинами»; «Я должен быстро стать одним из величайших романистов, которые когда-либо существовали, и опасаюсь написать роман из страха, что я окажусь ужасно посредственным в этом отношении»; «Почти в любой деятельности я могу действовать неудачно, а неудача вызовет сильные волнения и боль, таким образом, мне лучше не рисковать в ораторской, сексуальной, писательской и других видах деятельности, и тогда я буду вести более счастливое существование».

2. Я показал клиенту, как и почему его философские предпосылки были нелогичными, непоследовательными и противоречивыми. Я продемонстрировал ему, что совершение серьезных ошибок при выступлениях или в сексуальных отношениях едва ли могли сделать его вообще ничего не значащим человеком, и что его заключение абсолютно нелогично. Я объяснил, что его умозаключение о том, что он испытывает ужасную боль, идя на риск, и что поэтому ему лучше не рисковать в любой деятельности, является замкнутым кругом его мышления. Боль следует не за самим риском, а за определительным утверждением, что он не смог бы перенести неудачу; следовательно, если бы он изменил это определение, эта «боль» больше не существовала бы и не «вынуждала» бы его избегать рискованной деятельности в будущем. Я показал ему, что если бы он перестал рисковать в ораторском, сексуальном, писательском или других видах деятельности, то он, возможно, вел бы более безопасное, но едва ли более счастливое существование. В этом случае он сделал бы свою жизнь совсем унылой и скучной и стал бы расстраиваться из-за отсутствия того, чего он боялся пробовать достигнуть.

Я также указал этому застенчивому клиенту, каким образом его философские предположения подкрепляются необоснованными ссылками. Мы не нашли доказательств, что он является ничего не стоящим человеком из-за того, что его публичные ораторские выступления были неудачными. И не было никаких причин, по которым ему следует или он должен быть абсолютно успешным в попытках сближения с женщинами; хотя существует несколько причин, почему было бы лучше, если бы он был успешен в этом отношении. Эти утверждения являются определительными, эмпирически необоснованными, которые никогда фактически нельзя доказать.

3. Я научил этого клиента подвергать сомнению и оспаривать, логическим и эмпирическим способом, свои собственные разрушительные гипотезы относительно себя, других и мира и применять научный метод к решению своих собственных проблем, как ученый применяет его к решению внешних, относительно себя, проблем. Я научил его определять источник своих затруднений — то есть свои следовало, нужно и должен заявлений — и активно подвергать сомнению и оспаривать их. Я показал ему, как спрашивать: «Почему я являюсь ничего не стоящим человеком, если я выступаю неудовлетворительно перед группой людей?»; «Кто говорит, что я должен быть абсолютно успешен в любых попытках сближения с женщинами?»; «Где доказательства того, что если я не достиг успеха в отношениях с женщинами за первые тридцать лет своей жизни, я являюсь гомосексуалистом?»,«Почему необходимо, даже если это только желательно, чтобы я был первоклассным романистом?»; «Почему я должен испытывать ужасное беспокойство и