— День сегодня такой, что ли? Как с утра не заладилось, так и продолжается.

Честно говоря, не знал, что делать и разрывался на две равные половинки. С одной стороны, я готов бросить всё и лететь к Марине, чтобы помочь ей решить проблемы. Вот только моя вторая половина мне говорила, что для этого у неё теперь есть муж и это тебя не касается, забудь её навсегда, бросай всё и улетай отсюда подальше, если не хочешь всё время мучатся около неё. Было тяжело что–то решить, но я склонялся ко второму варианту. В то же время я не мог не помочь ей. По пути на встречу решил для себя, а там уже решу окончательно.

Достал из шкафа рюкзак и быстро сложил в него свои вещи. Посмотрел на баллон с растворителем ДНК и решил всё–таки побрызгать в каюте. После чего выскочил из каюты и уже на ходу стал искать, около какого причала расположена «Принцесса Мария». Быстро выяснилось, что корабль не у причала, а на стоянке около станции. Пришлось на ходу искать и заказывать платформу. Вскоре платформа меня догнала и, подхватив, полетела к лайнеру.

Во время полёта я задумался. Ведь я собирался отказаться, а теперь, бросив все дела, мчусь на встречу непонятно с кем. Хотя, какие у меня сейчас дела? Может, это всё–таки какая–то подстава? Марине. Меня хотя она никогда не подставляла раньше, но сейчас это ничего не значит. Многое изменилось за прошедшее время: она вышла замуж и у неё другая жизнь. Не мог сказать, что я ей не доверял, но жизнь меня научила быть осторожным. Может, отказаться, пока не поздно? Я прислушался к пси. Чувства опасности не было, присутствовало неясное чувство: мне казалось, что за мной следят. Обернувшись, не обнаружил платформы и нескольких платформ, преследующих нас. Мы находились в открытом космосе, рядом несколько платформ, но все они летели по своим делам по непараллельным с нами траекториям. Похоже, становлюсь параноиком. Хотя вокруг столько лжи и подлости, что я давно не понимал, кому можно верить. Впрочем, хотелось верить в то, что Марине можно доверять.

Посмотрел на время — мы опаздывали. До вылета лайнера оставалось двенадцать минут, а его только стало видно вдалеке.

— Поднажми, а то опоздаем, — сказал пилоту платформы.

— Не переживай, не опоздаем. Он долго разворачиваться будет, так что точно успеем.

— Почему долго?

— Так старый он. Ему уже давно на переплавку пора, а он всё летает.

— Вон от него отчаливает какое–то корыто, наверно, сейчас разворачиваться начнёт.

— Это корыто к нему последнюю партию пассажиров со станции доставило.

— Так меня тогда не пустят на борт.

— Не переживай, пустят, если билет оплачен.

— Так уверенно говоришь, как будто уже бывал на лайнере.

— Ты далеко не первый пассажир, опаздывающий на него, и даже не десятый. Успеем.

— Тогда ладно.

Здесь я понял, что хочу увидеться с Марине.

Вблизи лайнер оказался не таким и большим. Мне не раз доводилось побывать на межсистемных лайнерах и даже захватывать их. Этот лайнер казался малышом по сравнению с ними. Лайнер уже начал медленно разворачивался, когда мы подлетели к нему.

— Вот в ту дверь тебе нужно, — показал мне пилот, остановив платформу возле небольшого карниза. Оплатил ему перелёт и полетел к двери. Уже в полете обратил внимание, что я не единственный опоздавший на рейс. Ещё две платформы подлетели к лайнеру, и пассажиры с них полетели следом за мной. Дверь оказалась обычным переходным шлюзом, в который мы втроём легко поместились. Покинув его, оказались перед пунктом охраны лайнера. Охрана нам ни слова не сказала насчёт того, что мы немного опоздали на рейс.

— Прошу всем приготовить карты ФПС для проверки, — сказал один из троих охранников.

Здесь я понял, что совсем забыл об этом. На флоте никто и никогда не проверял карты, на частных кораблях тоже обычно никто их не проверял. Здесь же это обязательно. Пропустив вперёд двух опоздавших, сделал вид, что забыл, в какой карман засунул карту ФПИ, хотя прекрасно помнил об этом. Всё время размышлял: может, стоит передумать, пока не поздно? Ведь, один раз засветив карту ФПИ, в покойники снова не вернёшься. Впрочем, для флота меня больше не существовало. Дела, связанные с Элзабией, тоже все уже закрыты. Официального преследования можно не бояться, иначе меня бы никто не стал приглашать в полицию на работу.

— Ваша карта ФПИ? — спросил охранник.

— Вот, — и достав из ботинка протянул ему карту. — Должно быть зарезервировано место на моё имя.

Он провел картой по считывателю и посмотрел на данные.

— Совершенно верно. Добро пожаловать на борт, Блез, — он вернул мне карту ФПИ. — Ваша каюта номер двадцать шесть. Верхняя палуба.

— Сколько с меня кредов?

— Ничего не нужно. Всё оплачено. Проходите.

Я прошёл в открытый передо мной проход, сразу за ним находился лифт. Двое разумных, прилетевшие вместе со мной, ожидали, когда кабина опустится на наш уровень.

— Успели, — сказал один из них.

— Тоже опасался, что уже не пустят на борт, — ответил ему.

— Глим, — представился он, хотя мог и не представляться. Я сумел рассмотреть его карту ФПИ, как и карту второго.

— Горал, — представился второй.

— Блез.

— Далеко летишь, Блез? — спросил Глим.

— Сам пока не знаю.

— Тогда заходи, отметим отлёт из этой дыры. Я в пятьдесят седьмой каюте лечу. Всё равно несколько дней заняться будет нечем.

— Боюсь, у меня не получится, поработать нужно, — ответил ему, вспомнив, что я сегодня решил, что алкоголь — это зло!

— Что, весь полет работать будешь?

— Конечно, начальство нагрузило работой, приходится вкалывать за троих.

— Может, пошлешь это начальство? — двери лифта приветливо открылись, и мы втроем зашли внутрь.

— Не могу, уволят.

— Тебе на какой этаж? — спросил Глим.

— На самый верхний.

— Нам ниже. Ты в люксе летишь?

— Я даже не знаю. В последний момент сказали, что надо лететь.

— Понятно.

Они вышли на своём этаже, а я поехал на самый верхний этаж. Только после его слов задумался о том, что верхняя палуба — это действительно один премиум–класс и люксовые каюты. Впрочем, это касалось современных лайнеров, а этот лайнер