Теперь от мудака.

АраГор

Бросила меня одного, красотка!) Всё, что хотела, купила?) Покажешь?)

С гуся вода! Блаженный какой‑то!

А самой и хочется, и колется… ладно, напишу:

Аля

Не одного, а с другом) Купила – еле несу) Спасибо за поездку и завтрак.

Отправлено.

Бек

35

Теперь, когда Денис большую часть времени жил у репетиционной базы, тренироваться в зале на полуразрушенном стадионе «Металлист» в противоположном конце города не имело никакого смысла. Но заниматься в одном пространстве с Алей казалось ещё большим бредом.

Во-первых, по времени они сто процентов не совпадали, даже если каким‑то чудесным образом удалось бы совместить расписания, ни о каких полноценных нагрузках речи идти не могло – нереально.

А во‑вторых, ходить туда, где большинство парней, скорее всего, пялятся на твою девушку и обсуждают её в перерывах между подходами (как и всех остальных, по правде говоря), – отвлекало бы безумно, безумно же бесило, выводило из себя.

Поэтому на Люшины уговоры Бек отчаянно не поддавался.

К тому же с «Металлистом» молодого человека связывали не только юношеские воспоминания.

В детства они с мамой по воскресеньям ходили на стадион играть в футбол. Ей казалось, что мальчишки поголовно любят эту странную, бессмысленную игру. Денис старался не разубеждать, не разочаровывать, не расстраивать – гонял с мячом как в последний раз.

После условных тренировок мама и Бек обязательно сворачивали в «Тридцать восьмой», покупали ротфронтовские батончики, шоколадное мороженое и по стакану приторного сока «из конусов». Иногда сидели в Заводском парке, иногда у ДК Ленина.

С возрастом стало очевидным, что никакие командные виды спорта Бек-Назарова не вдохновляют, но сюда парня тянуло. Возможно, исключительно по этой причине юноша записался в «старообрядческую качалку» облезлого здания отслужившего своё советского стадиона.

Потом влился, увлёкся процессом и начал получать удовольствие – разгружал мозг, выпускал пар, выжимал штангой, гантелями, весами подавленную железной волей агрессию.

На последних подходах зазвонил сотовый. Обычно Денис оставлял телефон в раздевалке, а тут решил захватить. Неопределённость и разброс во времени раздражали, конечно, но что поделать – это Аля. Его Аля. Другим такое не прощалось.

– Ден!

– Аля!

– В автобусе! – отрапортовала девчонка. – Северянинский мост пролетели, минут двадцать – и готова десантироваться! Пока вроде без дождя, есть осязаемая возможность на прогулку под условной луной.

– Это обнадеживает! А то с «кардио» в последнее время у меня не очень складывается! Два по двадцать и в душ!

– Мм… в душ – это интересно! У вас там не общая раздевалка, часом?! – заигрывающе произнесла девушка.

– Общая, но дамы сюда не ходят – сугубо мужская атмосфера!

– Лишь бы не спартанская! – засмеялась девчонка.

– Сейчас очень интересно, только я ничего не понял! – притворился растерянным Ден. Хотел послушать, как гимназистка станет выкручиваться.

– Ну как, ребята были суровые и «безудержно дружные»: ели вместе, воевали вместе, мылись вместе, спали тоже…

– Спать и мыться, впрочем, как и есть, я предпочитаю с тобой и иногда тебя… хотелось бы чаще, конечно, – неожиданно для себя спошлил Бек.

– Меня? – вот теперь Аля смутилась.

– Тебя. Теряем время, пойду догонюсь тестостероном. Встречаемся на остановке?

– Угу! Обнимаю тебя, Денис.

– Обнимаю тебя, Аля.

Добив брусьями трицепс, естественно, с пристёгнутым к поясу «блинчиком на двадцать», без полутора лет выпускник «Бауманки» бодро помылся холодной водой, единственно наличествовавшей в доисторическом душе, обозначенном исключительно плиткой, сливом и выходящей из стены лейкой, мгновенно оделся и направился к бывшему угловому универсаму.

Не дойдя пары метров до перекрёстка вдоль выцветшей зелёной стены, заметил большой синий рейсовый автобус.

Из него вышла девушка с пушистым, смешным пучком на макушке, как две капли воды похожая на Алю. За исключением гигантского рюкзака, при ближайшем рассмотрении напоминавшего гитарный чехол.

Не увидев Бека, девчонка распустила волосы и тряхнула кудрями с рыжим отливом, легко различимым даже в грязной, густой ноябрьской темноте.

– Барышня, вы играете? – сделав два шага вперёд, громче обычного спросил Денис.

– Отнюдь! Мой молодой человек – крутой гитарист! Обещал встретить, между прочим! – как ни в чём не бывало отозвалась Аля.

– Я за него! – Ден сделал ещё пару шагов и обхватил девушку за талию свободной от спортивной сумки рукой, крепко прижал к себе, уткнулся носом в висок, шумно втянул воздух.

– Знаешь, пока я не разобралась, что можно надеть лямки на спину, а не переть в руках, как гигантскую сумку, проехала четыре станции метро и преодолела целый переход, – искусственно капризничая, пожаловалась старшеклассница, скрестила предплечья на шее парня.

– Напрашивается логичный вопрос – зачем? – поднял бровь Бек-Назаров.

– Вспоминаем предыдущий тезис! Мой любимый человек – крутой гитарист! Хотела сделать памятный подарок на важный праздник – «День татарской авиации» и по совместительству «полгода нашего с ним знакомства», где‑то в конце мая, числа двадцать седьмого.

Бек застыл. Сложно было определить, что из вышесказанного произвело наибольшее впечатление: фраза «любимый человек», «подарок на праздник» или точная дата. Возможно, всё в совокупности.

Молчал. Пытался дышать. Шумело в ушах. С трудом сглотнул. Рука на талии автоматически сжалась сильнее. Дышал.

Аля поддела носом подбородок парня, приподнялась на цыпочки, сама себя поцеловала губами Дениса в тот же нос. Вопросительно промычала:

– Мм?

Бек молчал. Ступор и накрывшие, как цунами, волны нежности, шока, бессилия, страха отказывались отступать. Хрипло, еле слышно произнёс:

– Ты серьёзно?

– Да, конечно. Это тебе. А зачем мне ещё нужен…

– Насчёт подарка практически понял, вопрос относится к «любимый» и «двадцать седьмое мая».

– А-а-а-а… абсолютно. Мы впервые увиделись на пандусе в гаражах после репетиции «Страмослябов». Но «познакомились» по-настоящему в другой раз, когда ты репетировал с… Михалычем – заменял Женька! Вышел такой важный из-за брезента, поздоровался только со мной и только со мной попрощался. А Саша про тебя начала запоем рассказывать и плотоядно облизываться. Это было двадцать седьмое мая – экзамен по географии.

От упоминания бэк-вокалистки Александры по телу Дениса пробежала дрожь отвращения, всплывшая перед глазами картинка гримёрки в ДК им. Калинина заставила немного очнуться.

– Ты всё это помнишь? – чуть легче и расслабленнее поинтересовался Бек.

– Как говорит моя бабушка, «значит, помню, значит, пока в уме», – девчонка заливисто рассмеялась.

– Так, с этим тоже практически разобрались. Теперь что там было про «любимый»?

– К стенке ставишь? – продолжала смеяться Аля.

– Учусь у мастера! – уколол в ответ математик-музыкант.

– Туше! Если честно, само собой вылетело. Не думала, просто сказала. Но если так получилось, само собой, значит, так и есть. Подсознание не обманешь, – с некоторым смущением, но твёрдо