Ух, так мы и подошли. Самим казалось — легко и быстро, со стороны виделось — тяжело и медленно. Чувствовалось, лыжники отдали гонке все имеющиеся силы, а сейчас просто механически идут.

Но ведь дошли же! Пришли с официальным временем, и оно почти фантастическое! Ура победителю!

Совершенно теперь не обращая внимания на впереди идущего спортсмена, который в ином случае мог бы стать победителем, комиссия из организаторов на финише галопом прискакала ко мне поздравлять, обнимать и кричать радостные возгласы.

А мне в этот миг совершенно до всех было до синей лампочки. Сил совершенно нет, дыхание сорвано напропалую. Неужели есть такое счастье — лечь на случайную скамеечку и тебя бы никто не доставал?

Шедший впереди Алексей, все понимающий практикой бывшего спортсмена, первым делом посадил меня на переносной стул, крепко растер грудь. Дыхание выровнялось и стабилизировалось. Откуда-то появились новые силы хотя бы достойно принять поздравления.

Красное марево перед глазами постепенно растаяло, я уже стал видеть не только расплывчатые фигуры позади своего физрука, но и конкретные лица людей. Правда, это плоховато помогало. Люди все были неизвестные и какие-то не очень веселые. Скорее, официально деловые.

В принципе, удивляться здесь было нечему. Мой Олег Ломаев, будучи еще молодым парнем, по сути, мальчишкой, в Игре почти никого не знал, тем более в Удмуртии за пределами родного села. Это с годами я постепенно узнавал земляков. А пока ни я никого, ни меня никто.

И относились они ко мне соответственно прохладно. Я еще был не старый земеля из нашего района, а мальчишка из чужого, хотя и соседнего села. А это две довольно большие разницы.

Осторожно встал со стульчика (стульчака?) — земля не закружилась, не стала сторожко убегать. Хорошо быть все же молодым. Хотя усталость еще наваливалась, но, в сущности, я уже постепенно восстанавливался. Снова бежать, естественно, не могу (завтра, наверняка, тоже), но спокойно ходить и даже потихоньку пить воду без опасности выпустить ее также через рот обратно, это, пожалуйста!

Как водится у вежливых людей и корректных подчиненных, первым поздоровался. И ничего что я их совсем не знаю. Явно, что это игринские учителя или мелкие игринские же спортивные чиновники. И, если я случайно не ошибаюсь, есть даже люди из Ижевска. Мария же говорила вчера вроде бы, что приедут и из республиканского комитета физкультуры. Кстати, а где она сама схоронилась?

Осторожно повертел головой, отыскивая среди окружающих. Давление, пульс, дыхание — все приближается в норме. Лишь Марии не видно. Вот ведь, гадина такая. Если бы сегодня проиграл, точно бы уже подошла и тут нагло вертелась, хвастая победой над мужчиной и домогаясь выклянченного приза.

— Кого ищешь? — ехидно поинтересовался Алексей, почувствовав, что речь идет об общей знакомой. Пояснил с улыбкой: — буквально только что уехала. Как увидела, что ты побеждаешь, так и усвистала на легковой машине. А ты как думаешь, проигрывать даже молокососу стыдно! Поговори пока с ее именитым отцом.

Информация была угрожающей, но убежать оказалось поздно. Между нами вытиснулся незнакомый полноватый мужичок с обильной лысиной и властным выражением лица:

— Я Пушин, Александр Петрович, главный тренер сборной Удмуртии по лыжам. Это ты, что ли, с моей дочерью вчера поспорил? Она мне обо всем подробно рассказала. И я теперь после такого финиша от тебя ни за что не отвяжусь.

Тон был грозным и очень неприятным. Еще бы знать, какие Мария еще вывалила отцу подробности. По внешнему виду Пушина, похоже, меня сейчас будут бить и непременно руками и ногами. То есть жертвой нашего столкновения непременно буду бедный и несчастный я.

Бежать? Но куда и, собственно, зачем? Может, Алексей защитит, хотя бы от синяков на лице? Ему тоже станет не очень приятно, когда я приеду домой избитым. Пущин-то еще неизвестно, а физрука точно посадят в тюрьму за избиение малолетки. Советский суд, — может, и не самый гуманный, но точно законный суд. По крайней мере, среди простых советских людей.

Попытался довести до встревоженного и гневного отца свою позицию:

— Вчера мы конкретно поспорили за грядущую победу на этом соревновании. Если проиграю с меня торт. Если выиграю — с нее поцелуй. Торт тогда будет на двоих, хотя покупаю его опять же я.

Говорил, а сам думал, что отец будет ругаться за чрезмерные любовные призы. Припомнит еше чрезмерную сексуальную активность мальчишки. Есть у них такая общая репутация. Даже ведь не подумают, что это вообще, а сам-то я за счет старческого разума (об этом только про себя), был очень даже корректен с девчатам.

За реальный торт ругать нечего, к полноте Мария пока не расположена. И вообще, торт к криминальным уликам не относятся. Вот!

Глава 10

Однако, оказалось, что, в принципе, я откровенно перебдел со своими мальчишескими страхами. Наоборот, ха, меня почти похвалили за амурную умеренность. Александр Петрович, по-видимому, предполагал мою большую активность с его разлюбезной дочерью. И не потому, что знал мою умеренность, откуда, он и видел меня сегодня в первый раз. Нет, он вычислил текущую ситуацию как раз на основе характера своей дочери.

— Верняк только поцелуй? — переспросил все же потом Пушин, явно еще полностью не веря мне и тем самым, как минимум, удивляя, — больше ничего такого через чур сексуального не будешь больше предпринимать?

Что же там наболтала эта девка своему отцу? Расписала в красках сексуальную ночь с жертвой в виде ее и маньяка меня? Я, конечно, благодарен в мои-то года, но вообще-то это тюремный срок от государства (117 статья УК СССР, если я не ошибаюсь) и возможные приличные тумаки от уже родного отца.

Ведь Мария хотя старше меня в теперешнем состоянии, но и там все еще ветер в девичьей заднице гуляет. Или она это специально сделала, паразитка? День прошел напрасно, если никому ничего плохого не сделала? Тогда от нее необходимо немедленно уходить. Ну, ее к такому-то бесу энного уровня! А пока надо осторожно, но твердо дать — он с нею никак не связан, просто разок встречался без сексуального контекста.

А что она обещала ему некую протекцию при подборе в сборную Удмуртии, пусть рассказывает сама при очередной встрече. Лично я отбрыкиваюсь только от некрасивой репутации сексуального маньяка. Фу, опять Уголовный Кодекс! Предложил обоим собеседникам:

— Попробуйте поспрашивать парней