Как и в прошлый раз, мы молча спустились в пещеру под особняком. Я видел много душ, уходящих сюда, но сейчас понял, что мне необходимо отдать дань уважения своему наставнику и проводить его в последний путь в этом пограничном, полуживом – полумертвом, мире.

Уже стоя возле памятного для меня бассейна, душа Рудольфа повернулась ко мне. И, неожиданно для меня, произнесла самый длинный монолог на моей памяти.

– В моем мире идет жестокая и несправедливая война. Перед своей смертью я сдерживал натиск опасного противника, чтобы моя любимая жена смогла спастись. Ценой своей жизни я уничтожил всех преследователей. Если твой путь заведет тебя в мой мир, если так сложится судьба и ты встретишь ее, то передай… передай, что я люблю и жду ее.

После столь длинного и связного (на моей памяти) монолога, Рудольф, так же как и Алина, вошел в бассейн по пояс и зашагал в темноту. Его движение потревожили зеркальную гладь воды, заставляя плавающие там яблоки покачиваться на волнах.

– Если я встречу ее, то передам твои последние слова, учитель.

Надо бы уже начать записывать последние пожелания мертвых. Дневник, что ли, завести…

Я уже приготовился вновь увидеть у себя за спиной либо язвительную и поучительную Агату, либо Фридриха, любителя пошутить, но подробно рассказывающего новые нюансы Мироздания. Но, развернувшись, никого не встретил.

* * *

Молча поднялся обратно в малый зал на втором этаже. Сел в кресло напротив горящего огня в камине. Мне было грустно.

Впервые за все время пребывания в этом дворце смерти, в окружении душ умерших, я почувствовал пустоту внутри. Привык, что ли, к этому ворчливому и суровому старику, привязался к нему за столь короткое обучение. Раньше, наблюдая за душами, что спускались в подвал, я не испытывал боли утраты. Даже когда на моих глазах ушла душа Алины, я четко осознавал, что это другой человек, с другой судьбой и из другого мира. Не “моя” Алина.

А сейчас… сейчас я проводил душу человека, который на протяжении нескольких “дней” учил меня новому. Конечно, особой теплоты и заботы я от него не получал. Но сейчас я будто бы понял, что он не просто обучал меня техникам, а вкладывал в это дело частичку себя, своей души. А я, внимательно слушая его ругань и лекции, впитывал эти частички в себя. Возможно, такое происходит и в моем, обычном мире, где нет магии и волшебства? Когда учителя и преподаватели долгие годы вдалбливают в своих учеников знания, гоняют их на контрольных, отчитывают за не сданные в сроки работы.

А может, такое происходит не только в учебном процессе, но и в повседневной жизни? В те моменты, когда люди взаимодействуют друг с другом – общаются, шутят, советуются, жалуются, любят и ненавидят – они обмениваются частичками своей души друг с другом. И тогда, выходит, у каждого человека душа состоит из всех тех, с кем он более-менее часто общается.

С кем чаще всего контактировал я? Какой был круг моего общения до того, как я поскользнулся на лестнице и влетел головой в стену? Ну, конечно же родители. Не скажу, что я был примерным идеальным сыном, но я их очень люблю и всегда поддерживал с ними связь. Звонил почти каждый день, по выходным заглядывал в гости, бывало, и в будни забегал. Летом помогал на даче, отмечал вместе с ними все значимые праздники. Конечно, мне не очень нравилось, когда в разговоре заходила речь о женитьбе – как минимум раз в месяц мне проводили развернутую рекламную кампанию очередной “хорошей девушки”, подходящей на роль моей жены. Я не спорил, иногда даже действительно знакомился с ними. Но дальше пары свиданий дело не заходило. Все-таки сложно пытаться завести новые романтические отношения, когда влюблен в другую.

Так, кто еще… Ну, Костя, мой друг. С ним мы часто зависаем вместе – спорт, музыкальные концерты известных групп, общая работа в конце-концов.

С работы так же можно выделить еще парочку человек, с кем поддерживал хорошие, почти теплые в человеческом плане, отношения. Плюс начальница – Светлана Андреевна. Хотя наше с ней общение ну никак нельзя назвать дружескими, но, все же, мы с ней много общались по рабочим вопросам.

Ну и, конечно же, Алина. Каждую свободную минуту в офисе я старался провести рядом с ней. Да и вне офиса тоже. Периодически, раз в несколько месяцев, так получалось, что у нее удавалось выбраться со мной куда-нибудь – посиделки в кафе, поход в ресторан, посещение концертов и спектаклей. Мне нравилось устраивать для нее “свидания-сюрпризы”. Когда максимум, что я ей сообщал – это требуемая форма одежды. Из соображения, чтобы она не попала в неловкую ситуацию. К примеру, как-то раз мы с ней договорились встретиться в выходные и я ее сразу предупредил – “нужна будет удобная, практичная одежда, можно спортивный костюм, который не жалко”. Забрал ее с пакетом вещей на такси и мы поехали в пункт назначения, который для нее все так же оставался секретом до последнего момента. И приехали в контактный питомник-приют гепардов. Там совершенно безопасно и спокойно можно было покормить их, потрогать, погладить, а маленьких детенышей хищников даже взять на руки и потискать от души. Милота же. Также мы ездили кататься на картинг. Горные лыжи (благо экипировку можно было взять в аренду на месте). Да и много где еще мы с ней были.

И такой формат ей вроде бы нравился, хотя я точно не уверен – она конкретно никогда не говорила этого вслух. А я, честно признаюсь, боялся спрашивать. Она улыбалась, выглядела счастливой – и мне этого было достаточно, чтобы придумывать очередной “сюрприз”. Чтобы вновь увидеть ее улыбку, ощутить душой ее счастье. Но теперь понимаю – нельзя было молчать. Да и вообще, о многих серьезных вещах надо было разговаривать. Кто знает, как повернется жизнь в будущем? Не хочу никого ни о чем просить, когда сам буду стоять здесь внизу, у бассейна.

С такими мыслями я достал свой смартфон – он был в кармане пиджака, когда я попал сюда. Как ни странно, но его заряд был сто процентов все время, пока я