Значит, если не «сыны Внешнего Разума», - созерцатели «правой руки», якобы не вмешивающиеся в мирские дела, то основатели «леворукой» Шамбалы, управляющей стихиями и человеческими массами, поддались искушению получения неограниченной власти над людьми. Вот и все.

Центр могущества Шамбала разрешал магам-воителям народов Земли заключать с ним договор, принеся клятвы и жертвы. И такой договор с «немецким королем» был точно подписан, потому что после взятия Берлина в бункере Гитлера были обнаружены тела тибетских монахов в форме СС, а также найдены тысячи древних тибетских рукописей в немецких хранилищах. Чем именно помогли буддийские монахи палачам человечества, - неизвестно, - но нацисты тут же занялись опытами на людях и успешной разработкой ядерного и другого немыслимого тогда оружия.

Размышляя о похожей ситуации на Земле, Настя все время стерегла момент падения, чтобы успеть сгруппироваться, но все случилось неожиданно. Онемевшие пальцы не успели вцепиться в ствол, и если бы не Драго, когтями придержавший ее за одежду при падении, она точно бы сломала себе шею, воткнувшись в землю головой. Она благодарно погладила горячую черную спину дракона, крепко обняла его и нажала тук.

В крепости возле клетки Драго - Вьища не было. Настя покормила дракона, приласкала и поиграла с ним, чтобы он не кричал ей вслед из запертой клетки, - Вьища все не было. Ей нужно было вернуться к Согдуму спасать мир, и как можно скорее, но возникшая тревога за Вьища не давала ей исчезнуть, оставив дракона в безопасности.

Вьища она нашла возле Каарта. Оба брата лежали в большом центральном куполе на полу возле открытого входа. И оба не дышали.

Настя в оцепенении смотрела на мертвых. Если Каарт еще мог умереть от сильного удара о пол после ее побега, то с Вьищем-то она не дралась. Может, Младший умер от горя? Эх, зря они ее приютили. Зря. Если бы они ее сразу выкинули из крепости, то наверняка были бы оба живы. Лица и Старшего, и Младшего были уже не лиловыми, а светло-серыми, как у статуй, и она вдруг увидела, какие братья красивые.

Попытаться спасти их, - может, еще не поздно что-нибудь сделать? Или бросить двоих, наверняка уже мертвых, и помчаться спасать остальной мир?

- Эх, Каарт, Каарт… - Настя ласково погладила Старшего по холодной щеке и крепко поцеловала в серый лоб. – Прости меня! И ты, Вьищ, прости!..

Она решила запереть дверь в большой централ, вернуться к Согдуму, а уже после перевербовки бога – похоронить братьев по-человечески. Настя бросила на них прощальный взгляд и замерла: самодельную юбку Каарта приподняло в причинном месте на полметра.

***

Меррель сидела в засаде уже достаточно долго, но представление все никак не начиналось. Скоро распуганные обитатели джунглей вернутся обратно, и ее местечко уже не будет безопасным. Да и те солдаты, которые охраняют детей в храме, могут заявиться в лагерь в любой момент.

Возле трупа у реки уже образовалась целая гора из сдохших от жабьего яда тварей, но с суши и по воде прибывали все новые голодные существа, становясь кормом для следующих.

И тут закричал от ужаса укушенный змеями коммандер, раздались дикие крики вскочивших по тревоге солдат, наступивших на змей. Яд действовал мгновенно, - живыми выбежали из палаток лишь пять имперцев, и их тут же поразили отравленные шипы, с силой выдутые из трубки сухой лианы. Примчавшиеся на крики охранники из храма тоже стали жертвами ядовитых шипов. Меррель побежала в храм прочь от расползающейся шевелящейся горы пирующих тварей, не выясняя, остался ли кто-нибудь из охотников за рабами в живых.

В храме не было ни одного имперца, ее встретили лишь испуганные дети. Встретили все, кроме замученного насмерть больного мальчишки. Тот валялся тряпичной куклой под алтарем. Меррель подняла еще теплое тельце на руки, прижала к груди и объявила и мертвому, и живым:

- Больше никто никогда не причинит вам зла! Слышите? Никто! И никогда!

- Ну что ж, все случилось, как и должно было случиться! – вдруг раздался за ее спиной безмятежный голос Матушки Огель. – Слава Согдуму!

Меррель осторожно опустила истерзанного мальчишку на пол и повернулась к Главной Настоятельнице Храма.

- Слава! – откликнулась Меррель. - Дети, отвернитесь к алтарю и крепко-накрепко обнимитесь! - Она изо всей силы ударила монахиню по лицу. Наотмашь.

Потом Меррель аккуратно отобрала у остолбеневшей Матушки Огель тук и плащ, взяла на одну руку убитого мальчишку, другой ухватила крепко обнявшихся детей и нажала кнопку тука.

***

- Братья еще живы! И их наверняка можно спасти! – Настя метнулась во двор: если черное дерево простоит на границе защиты хотя бы несколько часов, то еще не все потеряно. Эти деревья могли передвигаться, - рассказывал Вьищ, предупредив, что они страшно ядовиты и приближаться к ним близко нельзя. Ядовитыми были и воздух, и земля вокруг деревьев, и даже дым при их сожжении. Но деревья также могли долго стоять на одном месте, и может быть - это еще стоит…

Огромное черное дерево медленно брело прочь от Крепости, навсегда унося Согдума в надвигающуюся темноту. Если очень быстро помчаться за богом, этот мир еще может получить шанс на спасение. Только если очень быстро…

Настя рванулась вслед за Согдумом, проклиная этот совершенно не заслуживающий спасения, дерьмовый, дерьмовый, дерьмовый мир и грозя ему всяческими карами. На границе защиты она остановилась, - и вернулась к братьям. Пусть она их не спасет, но жить дальше с сознанием, что она МОГЛА их спасти, - она не сможет.

Дыхание «рот в рот», с энергичным массажем сердца – ни Каарту, ни Вьищу не помогли. Может быть, у них сердце не слева, а справа? Настя приникла ухом к груди Младшего: слева раздался глухой стук, потом, через десять секунд, - второй. Значит, жизнь еще теплится. Может, это – кома? Черт ее знает! Она и на Земле-то в медицине не разбиралась, а тут – инопланетные существа с неизвестными организмами. Единственное, в чем она уверена,- это что боль во всех мирах одинакова для всех!

Настя размахнулась и врезала Вьищу правой рукой с металлической печатью в лоб. Вьищ отозвался слабым стоном, но