о лице, которому пришли деньги, они ссылались на банковскую тайну. Потом снял копию с заявления Торстена, написанного по-французски, заверил ее у нотариуса и отослал доктору Шмидту, вложив записку, что слать почту мне можно в гостиницу «Англетер» в Петербурге, где я планирую быть через четыре дня.

Вечером мы были в опере, сидели в отдельной ложе рядом с королевской ложей. Оркестр сыграл русский гимн перед началом спектакля, публика и король стоя приветствовали нас, было приятно. В самой опере я ничего не понял, она была на шведском, насколько я понял, это вторая часть «Кольца нибелунга» – «Валькирия». Роль валькирии Брунгильды пела толстая тетка в доспехах и рогатом шлеме, причем кричала так, что уши закладывало в тридцати метрах от сцены, потом другие валькирии прибежали спасать Зигфрида с деревянным мечом, и все стали метаться по сцене и орать на разные голоса. Удивительно, но Маше понравилось, возможно, не сама опера, а впечатление, которая она, Маша, производила своей красотой. Сидевший рядом Сандро, вместо того чтобы, как положено эстету внимать божественной музыке Вагнера, опять пялился на Машу. Надо будет опять прочистить мозги юноше, а то стал забываться. Некоторую фривольность атмосферы поддерживал и сам король Оскар, увлекавшийся оперными певицами, от двоих из них у него были внебрачные дети, которых, впрочем, он никогда не признавал. В общем, у меня разболелась голова, да еще магниевые вспышки корреспондентов в антрактах, и я еле досидел до конца длинной оперы, несмотря на шампанское в перерывах.

Прибыв на «Чесму», я еле доплелся до койки с тяжелой головой и утром проспал – выскочил встрепанный и заспанный из шлюпки на пирс, где уже полчаса расхаживал рядом с рессорной коляской хорошо одетый господин. Он представился как изобретатель и инженер-оружейник Карл Шегрен.

Я сначала не обратил внимание, но тут всплыла подсказка – в журнале про оружие, где сотрудничал Андрей Андреевич, была статья про охотничье ружье с инерционной автоматикой, первое в мире автоматическое охотничье оружие Шегрена[44], эдакий «слонобой» двенадцатого калибра, то ли на пять, то ли на шесть патронов, расположенных один за другим в цевье, которые подавались к своеобразному лифту-пружине, освобождаемой нажатием спускового крючка, поднявшись в казенник патрон получал удар по капсюлю иглой массивного затвора, отскочившим назад после первого выстрела. Недостаток – постоянно открытое окно выброса гильзы, куда попадала грязь, но это легко устранимо накладкой на затвор, открывающей окно только для выброса гильзы. Эти инерционные ружья были дороги, не каждый же позволит себе ехать в сафари охотится на крупного зверя, и каждое стоило целое состояние, зато гарантировало жизнь и охотничий трофей богатому охотнику. Первый образец был сделан для какого-то дипломата, а сам изобретатель получило вроде бы тысячное ружье.

Подобный механизм был у ружья Бенелли, а потом он был усовершенствован уже в двадцать первом веке ижевскими оружейниками, которые расположили массивную инерционную часть затвора и пружину не внутри, а снаружи ружья, сразу на порядок увеличив его надежность и снизив цену дробовика – теперь не нужно было «допиливать» каждый затвор, обычная поковка из нормальной стали – вот и весь ижевский затвор. Мне сначала показалось, что можно вообще сделать простое ружье-пулемет, причем крупного калибра, расположив патроны в барабане или боковом магазине, по существу, это был бы уже гранатомет. Но это еще надо подумать и инженер Шегрен, который выпустит свое детище только через семь лет, пока еще только работает над идеей и ему надо помочь.

Доехав до вокзала, мы сели на поезд, ехать около часа, я достал лист бумаги и стал набрасывать схему. Потом показал ее Шегрену – тот прямо рот открыл:

– Господин Степанов, вы умеете читать мысли? Это же практически доработанное охотничье самозарядное ружье, над которым я думаю весь этот год. Вот и когда ехали на вокзал, тоже думал о движении затвора, использующим его массу под действием силы отдачи и запасающим энергию в пружине для следующего выстрела.

– Считайте, что так, просто я знал, что вы работаете над охотничьим автоматом, и не удержался, чтобы зарисовать пришедшие на ум мысли.

– Но ведь я никому не говорил, а тем более не рисовал принцип действия этого оружия.

– Иногда одинаковые мысли приходят в голову двум и более людям одновременно, но я не покушаюсь на ваш приоритет, рекомендую оформить это чертежом и подать на патент, а то еще кому-нибудь тоже придет в голову такая простая идея. Я ведь к господину Норденфельту приехал как раз оценить возможности производства автоматического стрелкового оружия, ведь не сошелся же свет клином на пулемете Хайрема Максима. В случае положительного решения я мог бы профинансировать на паях эти работы, создав акционерную компанию.

– Но ведь вы – русский! Почему вы не хотите создать эту компанию в России?

– Да потому, уважаемый господин Шегрен…

– Карл, просто Карл!

– Тогда и я просто Александр, так вот, Карл, я являюсь автором нескольких изобретений, запатентованных в России и крупных европейских странах, Швеции среди них нет. Все, что касалось оружия, встречало такой отпор со стороны генералов, что все мои изобретения были отклонены военным ведомством, пришлось патентовать их гражданское применение. Кроме того, ну даже если я запатентую охотничье ружье, в России нет хорошей оружейной стали, нет прецизионных станков и нет квалифицированного персонала, способного массово выпускать оружие. Наше русское оружие славится надежностью, то, что его можно выкупать в грязи, а оно будет стрелять и ремонтировать его может неграмотный солдат при помощи штыка с плоским расплющенным концом в виде примитивной отвертки. В автоматическом оружии такое не пройдет, хотя я не сторонник германской школы, делающей из оружия произведение технической культуры по принципу: чем сложнее, тем лучше и дороже.

Карл стал что-то рисовать на моем эскизе, потом я достал ему новый лист, он что-то начертил, но я не увидел принципиальной разницы, зато подбросил ему идею от ижевцев о внешней массивной части и внешней пружине. Инженер сразу ухватился за это решение и начертил приличный эскиз. Я спросил, могу ли рекомендовать его как начальника рабочей группы по автоматическому оружию. И, если Норденфельт откажет, согласен ли он переехать, скажем, в Швейцарию и работать дальше над своей автоматикой? Я пояснил, что это будет мой завод или завод, где я буду «заказывать музыку». Жалованье будет зависеть от результата работ, но даже стартовое будет в полтора раза больше, чем здесь. Карл согласился с обоими вариантами.

Посещение завода Норденфельта оставило двоякое впечатление. Да, еще сохранялась культура производства, рабочие и инженеры свое дело знали. Но на