(Французская концессия оставалась независимой и управлялась аналогичной группой иностранных бизнесменов). Шанхайский муниципальный совет контролировал строительство дорог, сбор мусора и уплату налогов. Он регулировал работу поставщиков газа, трамваев, рикш и проституции. В его ведении находилась полиция. Международное поселение было задумано лидерами бизнеса для создания стабильности, процветания и отсутствия государственного вмешательства, которых так жаждали иностранные капиталисты. Представители Сассунов, разумеется, были постоянными членами. Шанхай стал, по словам одного историка, "республикой купцов". Иностранные инвесторы стекались в город, привлеченные современными удобствами, низкими налогами и отсутствием регулирования, благоприятствующего бизнесу. Для амбициозных иностранных бизнесменов и финансистов Шанхай больше не пах канализацией, готовящейся едой и горящими благовониями. Он пах деньгами.

Повседневная жизнь была гораздо приятнее, чем в городе, на который Лора жаловалась в своем дневнике. Исчезли, по крайней мере там, где жили иностранцы, вонь болезней и грязь, драки, ощущение, что находишься на границе империи. Колоннады теперь украшали банки, торговые дома и официальные здания вдоль Бунда. Отсутствие канализации, так поразившее первых иностранных поселенцев, вид китайцев, таскающих людей на тачках, словно груз кирпичей, отсутствие нормального освещения и водопровода - все это было заменено новыми технологиями. На улицах, где жили иностранцы, появились трамваи, газовое освещение и водопровод. Виллы, построенные богатыми иностранцами на Bubbling Well Road, теперь простирались далеко за пределы популярного ипподрома. Тяготы Китая уступили место уюту колониализма. Число западных женщин в Шанхае - большинство из них сопровождали своих мужей - выросло с семи в 1850 году до более чем трех тысяч к 1895 году, что свидетельствует о том, насколько лучше становились условия жизни. Популярный разговорник предлагал новоприбывшим иностранкам советы по общению с китайской прислугой: "Nung hiau tuh Ying koh kuh sau feh va?" (Вы умеете готовить по английскому методу?) "Hiniung tan long kuh bung zung tan t'seh chepah." (Вынесите ковер и выбейте пыль) "Pau seau non t'seh chepeh seang seang". (Вывести ребенка на прогулку).

"Стоит только крикнуть... , и все прибудет", - говорит молодой человек.

Британский бизнесмен вспоминал. "Сначала носильщик воды, чтобы наполнить ванну для ежедневного купания, затем "мальчик номер два" со стаканом "кларета для завтрака", стейком и яйцами (и то и другое настолько дешево, что нельзя было позволить себе не съесть их), а затем тот же крик вызывал ... кучера, который тащил его в офис для выполнения дел дня".

"Я помню, что до двенадцати лет никогда не принимала ванну одна", - вспоминала соседка Кадоури по Бабблинг-Уэлл-Роуд.

За ней всегда присматривала горничная. "Я не знала, как ополоснуть чашку. У меня была няня, которая была мне ближе, чем моя собственная мать".

Рост и модернизация не ограничивались иностранными кварталами и европейскими семьями, которые там жили; они распространялись за пределы страны. Еще со времен Опиумных войн лучшие умы Китая ломали голову над тем, как ответить технологически более развитому и лучше вооруженному Западу. Для многих китайских предпринимателей и бизнесменов Шанхай теперь предлагал ответ: учиться у иностранных бизнесменов и использовать преимущества открытых границ города и иностранной конкуренции. Для одних китайцев Шанхай был ежедневным напоминанием о военных поражениях и унижениях Китая. Для других он освещал будущее.

К 1920-м годам около 40 000 иностранцев жили в Международном поселении Шанхая, управляемом британцами. В Шанхае проживал 1 миллион китайцев, а также еще 2 миллиона китайцев, живших в контролируемых китайцами районах города. Британцы наложили социальные ограничения на все китайское население. Они не могли посещать британские клубы или гулять в определенных парках. Но они могли беспрепятственно ходить или ездить по Международному поселению, делать покупки в магазинах, работать в офисах и на фабриках. В Шанхай стали стекаться целеустремленные китайцы, готовые работать на иностранные предприятия, выстроившиеся вдоль Бунда. Вновь прибывшие вели себя как иммигранты в своей собственной стране - трудолюбивые, предприимчивые, забивающиеся в трущобы, ищущие работу у богатых иностранцев или в новых китайских компаниях, зараженных инновационной энергией города. Они открывали компании по производству хлопка, каучука, табака, железа, муки, сигарет и продуктов питания. В период с конца XIX века по 1920-е годы более половины новых китайских фабрик было открыто китайскими предпринимателями.

-в Шанхае. Местная киноиндустрия переживала бум. Рекламные щиты на стенах зданий по всему городу были изображены китайские женщины в западных платьях, курящие западные сигареты в окружении западных предметов роскоши.

Кроме того, британцы допускали в Международном поселении больше инакомыслия и более свободную китайскую прессу, чем китайские власти в остальном Китае. В результате Международное поселение стало пристанищем для политических радикалов, в том числе коммунистов, которые хотели свергнуть капиталистов и изгнать иностранцев из Китая. Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, два лидера коммунистической китайской революции, которая восторжествовала в 1949 году, жили в Международном поселении или близлежащей Французской концессии в 1920-х годах и распространяли пропаганду и проводили собрания, направленные на разжигание революции. В то время в Китае циркулировало более 1000 ежедневных, еженедельных и ежемесячных газет на китайском языке, многие из которых издавались на сайте в Шанхае.

Фабричные рабочие были увлечены политикой. "Почти все на фабрике читают газеты", - вспоминал один из рабочих хлопчатобумажной фабрики. Одна неграмотная женщина покупала газету каждый день и просила своего сына читать ее, чтобы "понимать общество и нынешнюю политическую ситуацию". Даже водители рикш следили за новостями: каждый второй читал газеты.

Впервые посетив Шанхай в 1920-х годах, американский солдат Джозеф Стилуэлл, который сыграет ключевую роль в формировании взглядов и отношений Америки с Китаем во время Второй мировой войны, был ошеломлен современностью города. Вместо восточного пейзажа с деревянными пагодами и храмами с покатыми крышами Стилуэлл увидел современные отели и банки, широкие улицы и парки западного стиля. Из окна своего отеля Стилуэлл подумал, что Шанхай похож на Филадельфию.

Затем он вышел на улицы. Выйдя из отеля, он погрузился в узкие переулки, наполненные "суетой, толпами, запахами и непрекращающимся гулом голосов, зовущих, продающих и торгующихся бизнесменов, произносящих проклятия и предупреждения и взывающих к своим товарам с криками, песнопениями, звоном колокольчиков или клацаньем палок по деревянным брускам". В своем дневнике он восхищался энергией китайцев: "При правильном направлении 400 миллионов человек с их трудовыми и производственными способностями будут доминировать, и нам лучше быть с ними", - писал он.

"Такого города, как Шанхай , никогда не было и не будет в период между двумя войнами", - вспоминал много лет спустя сын Элли Лоуренс Кадури. "Город крайних контрастов, сочетающий в себе атрибуты Востока и Запада. Париж Востока. ...рай для искателей приключений". Здесь мы с братом продолжили свое образование - международный кругозор Шанхая расширил