– Она похожа на свою мать?

– Слава богу, унаследовала ее мозги. И внешность. Но не лоск. И еще малыш абсолютно не умеет сплетничать.

– Я сама тоже так и не овладела этим искусством. Шахматы – это серьезное занятие. Они учат стратегическому мышлению, но в первую очередь – терпению.

– Вы играете?

– Играла, когда мне было столько же, сколько сейчас Алиссе. Но больше не играю. – Кейт уставилась в окно на ночное небо. – В Вашингтоне повсюду яркие фонари, и невозможно увидеть звезды так, как они видны здесь.

– Почему вы перестали играть в шахматы? – Тео больше интересовала Кейт, чем звезды.

– Наверное, перестало хватать времени, когда поступила в университет.

Он покачал головой.

– Если хочешь по-настоящему, время всегда найдется.

– Красиво сказано. – Кейт снова улыбнулась. – Пожалуй, мне тоже пора величать вас доктором.

– Я – детектив и за целую милю чую стремление уйти от прямого ответа.

Она ничего не ответила, и Мазур даже не попытался нарушить молчание или пойти на попятную. Если он надеялся услышать откровение, его ждало разочарование.

– Я так понимаю, в кружку вам мочился Сантос, – вдруг сказала Кейт.

– Почему вы так решили? – Мазур пристально взглянул на нее.

– Подобная дерзость в духе молодых. Он активно жестикулирует правой рукой, той самой, в которой держит кружку. Полагаю, для него очень большое значение имеет его личная собственность – его территория. У него был друг, но его обошли, взяв вместо него вас?

– Было такое.

– Он нанесет удар по тому, что сам считает важным, – по вашей личной территории.

– Насколько вы в этом уверены?

– На девяносто процентов.

– Буду знать.

По мере приближения к Сан-Антонио огни города становились ярче, а звезды тускнели. Мазур остановился у здания управления полиции. Они с Кейт прошли мимо охраны и поднялись на второй этаж. Увидев торговый автомат, Хейден достала из кармана кредитную карточку и купила два пакетика крекеров.

– Вам нужно приобрести акции компании, которой принадлежат эти автоматы.

Вскрыв пакетик, Кейт предложила его Мазуру. Тот взял один крекер.

– Возьмите весь пакет, – сказала она. – Мне одного хватит.

Детектив взял.

– Следующие два за мной.

– Договорились.

Они прошли в просторное помещение, похожее на гараж, с отдельными кабинками и полированными серыми столами, заставленными всевозможным оборудованием.

Высокая стройная женщина в белом халате с зачесанными назад светлыми волосами оторвалась от микроскопа.

– Добрый вечер, детектив. Не думала, что вы заглянете ко мне.

– Были в гостях у мистера Санчеса. Знакомьтесь: Дженни Калхун, агент Кейт Хейден из ФБР.

Калхун встала и протянула руку.

– Профайлер?

– Совершенно верно. – Кейт пожала ей руку. – Расскажите, что вы нашли.

– Сразу к делу… Мне такое по душе. – Калхун провела их к отсеку, где находилась машина Глории Санчес. – Я проверила машину на отпечатки пальцев во всех ключевых местах: багажник, ручка водительской двери, клавиши радио, рычаг переключения передач и управление поворотниками. Отпечатки были везде, и на девяносто процентов они принадлежат жертве.

– Что насчет запаски в багажнике? – спросила Кейт. – Понимаю, на видеозаписи мы видели руки в перчатках, но вдруг нам повезло?

– Я действительно нашла на внутренней поверхности багажника два частичных отпечатка.

– Вы взяли отпечатки пальцев у мистера Санчеса? – спросила Кейт.

– Взяла, и они не совпадают. Его ДНК, взятая на месте преступления, также обрабатывается. Я отправила «пальчики» в единую базу данных, может быть, там что-нибудь найдут. И еще – кровь на рубашке Санчеса принадлежит его жене, но характер пятен не соответствует тому, что было бы, если б он стрелял с близкого расстояния и его забрызгало кровью.

– Он мог сменить рубашку, – заметила Кейт.

– Если и сменил, я ее не нашла, – сказала Калхун. – А я тщательно осмотрела землю вокруг машины. Брызги крови на лобовом стекле принадлежат жертве, – продолжала она, упреждая следующий вопрос. Пригласив Мазура и Кейт подойти к белому седану, остановилась перед передней правой дверью и пальцем изобразила, будто направляет пистолет в окно. – Убийца стоял не дальше чем в одном футе от машины. Насколько я понимаю, патологоанатом извлек пулю из груди жертвы. Других пуль в машине или рядом с ней я не обнаружила. Под машиной найдена одна стреляная гильза. Я обработала ее на предмет наличия отпечатков пальцев, но ничего не обнаружила.

– То обстоятельство, что вы обнаружили гильзу, весьма любопытно, – заметила Кейт. – Это не соответствует остальным убийствам.

– Раньше убийца не оставлял гильзы? – спросил Мазур.

– Нет.

– Рядом с машиной жертвы я обнаружила следы автомобильного протектора, сняла слепок и теперь пробую установить производителя. Cвязалась с отделом угона, и мне сказали, что вечером в субботу были заявления о двух угнанных минивэнах и одном фургоне.

– Что со спущенным колесом? – спросила Кейт.

– Один прокол сбоку.

Хейден присела на корточки рядом с выхлопной трубой и изучила ее, проведя изнутри пальцем в перчатке.

– Глория Санчес впервые брала эту машину?

– Не знаю, – сказал Мазур.

Кейт открыла заднюю дверь.

– Вы проверили заднее сиденье на наличие ДНК и отпечатков пальцев?

– Нет, – призналась Калхун. – Я сосредоточилась снаружи, на переднем сиденье и на багажнике.

– Проверьте каждый квадратный дюйм салона и багажника.

– О чем вы подумали? – спросил Мазур.

– Люди – существа, подчиняющиеся привычкам. Если Глория Санчес взяла эту машину в воскресенье, разумно предположить, что она брала ее и раньше. Возможно, ей нравилось не привлекать к себе внимания.

– Она отправила мужу сообщение, что ее «Мерседес» на техобслуживании.

– Любопытно узнать, так ли это на самом деле, – заметила Кейт.

– Почему убийца сосредоточился именно на вас? – спросила Калхун. – ФБР обыкновенно держится в тени.

– Я давала пресс-конференции и на одной из них назвала убийцу безработным импотентом, – сказала Кейт. – Мне хотелось его завести.

– Не в буквальном смысле, – вставил Мазур.

– Совершенно верно. – Хейден недоуменно моргнула.

– С юмором вы не очень дружны, да?

– Да, – согласилась она. – Этот ждет ответ на свое послание, но я намереваюсь заставить его подождать. Важно дать ему почувствовать, что он не может командовать нами, как ему вздумается.