не должен был. Я абсолютно не должен этого делать. Но подчиняюсь. Потому что она этого требует. А потом снова оказываюсь на ней сверху, целую ее, в то время как мой член трется о ее скользкую киску.

Мне нужно от нее гораздо больше. Ее тело, ее кровь, наша кровная связь, выкованная в огне. Я хочу ее так сильно, что это чертовски больно. Но не могу. Я не буду брать у нее кровь, когда она нуждается в ней гораздо больше, чем я.

— Винни. — Она широко раздвигает ноги и толкается вверх, головка моего члена проскальзывает в нее.

Я стону, мои мышцы напрягаются, и, да помогут мне небеса, толкаюсь глубже.

Она впивается ногтями мне в плечи.

— Еще, — настаивает она.

— Я не причиню тебе ничего плохого.

Она издает этот эротичный, раздраженный стон, затем толкается вверх, погружая меня в себя. Я стону и пытаюсь взять себя в руки из последних сил. Она дрожит и кончает — и когда поворачивает голову в сторону и подставляет мне свое горло — я принимаю ее полностью.

Глава 18

Эверли

Когда его зубы вонзаются в меня, еще один оргазм взрывается в моем теле. Я выкрикиваю его имя, когда моя пара заявляет на меня права всеми возможными способами. Этот оргазм более интенсивный, чем все остальные.

Меня переполняет так много эмоций. Степень сопричастности, которую чувствую, почти невыносима. Не уверена, где начинается Винсент и заканчиваюсь я. Мы — одно целое. Связаны так, как я и представить себе не могла.

Сколько себя помню, мне всегда казалось, что в моей жизни чего-то не хватает. У меня никогда по-настоящему не было чувства наполненности, жизни. Даже при живых родителях. Но еще больше после того, как они покинули эту землю. Какой-то частички меня всегда не хватало. Я этого не понимала, и сколько бы ни старалась, я так и не смогла этого найти. В ту секунду, когда клыки Винсента вонзаются в мою шею, это пространство заполняется. Глубокое одиночество, которое всегда живет во мне, исчезает, и я знаю, что больше никогда не буду одна.

Винсент рычит мне в шею, впитывая. Раньше я могла чувствовать его эмоции, но теперь между нами не осталось преград, и вся его любовь ко мне захлестывает меня. Я — все для этого человека, а он для меня. Нас связывает гораздо больше, чем просто кровь. Нам было суждено принадлежать друг другу вечно.

— Еще, — говорю я ему, желая, чтобы он насытился. — Я могу с этим справиться. С тобой.

Я обхватываю его ногами, удерживая на месте, пока он продолжает сосать. Его член дергается внутри меня, заставляя меня стонать. Не знаю, потому ли это, что его кровь течет по моим венам, но я не почувствовала боли, когда он погрузил свой член в меня. Когда дело доходит до Винсента, всегда есть только удовольствие.

Он поднимает голову, вытаскивая из меня свои клыки. Его язык облизывает это место, чтобы залечить рану.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Я никогда не чувствовала себя лучше. — Я обхватываю его руками и притягиваю к себе, чтобы он поцеловал меня. — А теперь заканчивай то, что начал. — Я прикусываю его нижнюю губу, заставляя его снова зарычать. Мне нравится этот звук. Я люблю его.

— Теперь ты моя. В этой жизни и во всех остальных, — клянется он, вытаскивая свой член из меня, прежде чем снова войти. Я стону, мои пальцы впиваются в его спину.

— Только твоя, — кричу я, когда он начинает входить и выходить из меня.

Я приподнимаю бедра, встречая каждый его толчок. Кровать скрипит и стонет под мощными движениями Винсента. Мое тело приветствует каждого из них.

— Крошка. — Он стонет мое имя. Я слышу, как что-то разрывается рядом с моей головой, но я слишком погружена в него, чтобы обращать на это внимание. Это место, вероятно, могло бы сгореть дотла, и я бы этого даже не заметила.

— Да. — Я выдыхаю, когда на меня накатывает еще один оргазм.

— Кончи для меня, — приказывает он, наклоняя голову и снова вонзая в меня зубы. Это все, что нужно, чтобы подтолкнуть меня к краю.

— Винсент! — Я выкрикиваю его имя, когда мощный оргазм сотрясает мое тело. Он стонет и убирает зубы от моей шеи, прорычав мое имя, когда кончает вместе со мной. Его член дергается, и он изливает все до последней капли глубоко внутрь меня.

Его освобождение теплое и почти бесконечное. Он наполняет меня, но все равно продолжает входить и выходить из меня. Я чувствую, как его сперма начинает вытекать из его члена. Это только усиливает мое удовольствие. Голова идет кругом, когда он падает на меня сверху. Я продолжаю прижиматься к нему.

Он перекатывается, увлекая меня за собой, так что я оказываюсь у него на груди. Его член остается внутри меня. Я поворачиваюсь, чтобы сесть, задыхаясь, когда его член входит глубже. Я поражена тем фактом, что он все еще тверд. Интересно, это что-то вампирское или так у всех? Я теряю ход мыслей, когда Винсент хватает меня за бедра так, что не могу пошевелиться.

— Я не залечил. Черт. — Мой разум настолько затуманен, что сначала не совсем понимаю, что он имеет в виду. Пока он не садится, облизывая мою шею там, где вонзил в меня свои чудесные клыки. Как только он залечивает ранку, он прижимается своими губами к моим, чтобы поцеловать меня. Я вздыхаю от его мягкости. Он не торопится, говоря, что любит меня своими губами, прежде чем снова упасть на кровать и посмотреть на меня снизу вверх.

Он отпускает мои бедра, нежно проводя пальцами вверх и вниз.

— Почему у тебя все еще стоит? — Я ерзаю на его члене. Из глубины его груди доносится рокот, заставляющий меня рассмеяться.

— Ты спарилась с вампиром, и это именно то, что тебе трудно понять?

Я смеюсь еще громче, заставляя его член дергаться внутри меня. Клянусь, чувствую, как он выпускает во мне еще больше своего семени.

— Боже мой, матрас! — Я задыхаюсь, когда осознаю, в