Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Классика » Необыкновенное обыкновенное чудо. О любви - Жука Жукова

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 50
Перейти на страницу:
в каком-то смысле сбылась. В начале шестидесятых непроницаемый железный занавес несколько обвис, пообтрепался, и первые настоящие французы (не считая Ива Монтана и Симоны Синьоре) зачастили в теплый, почти курортный Киев. А там их ждала она – смеющаяся, с запрокинутой головой, в изящных туфлях-лодочках и блузе-апаш, перешитой из блузы ее сестры Ляли, – она ждала их, вооруженная до зубов правильными и неправильными глаголами…

* * *

Я часто тоскую по Парижу. Возможно, это мамино наследство – пластинки фирмы «Мелодия», голоса Монтана и Азнавура, Бреля и Гитри, что-то нежное и необязательное, легкое и отточенно-небрежное, столь чуждое всем «надо», «тяжело», «должна».

Эта струящаяся (сквозь все помехи и царапины на пластинке) иная жизнь. Ее ускользающий шлейф. Шорох речи, скольжение ее. Ослепительная улыбка на туго натянутом полотне, выцветший снимок, на котором черным по белому:

chère Emily… en mémoire…

Yves Montand.

* * *

Собираясь в поездку, я отыскала запись выступления Ива Монтана в конце далекого 1957 года. Москва, Ленинград, Киев. Переполненный зал, рукоплещущий великому артисту. Десятки, сотни восторженных лиц, обращенных к сцене. И среди них, клянусь, я увидела глаза большеротой девчонки с запрокинутой головой. Они были абсолютно счастливыми, полными нездешней нежности, предвкушения огромной и сбывающейся сию минуту мечты.

Жука Жукова

Новогодняя сказка

Я тогда в аспирантуру собиралась поступать, и была ужасно холодная зима.

Подруга уезжала в свадебное путешествие и одолжила мне свою работу.

– Ровно месяц, обещаешь? Потом вернешь работу назад.

И дала телефон, сказала так:

– Просто позвони.

Я просто позвонила и сказала: «Алло». На том конце провода тоже сказали: «Алло». Я немного подышала в трубку. И мне сказали:

– Читайте.

– Что читать?

– В данный момент не важно.

Я взяла со стола учебник «Физиология высшей нервной деятельности» и стала читать про угашение реакций нейронов гиппокампа. Через минуту он прервал: «Вы подхо́дите».

Так я начала работать на самой странной и самой высокооплачиваемой работе в своей жизни.

Я была чтецом свежей прессы. Ровно в 6:20 утра водитель в строгом костюме привозил мне подборку газет. В 6:30 я звонила своему работодателю и читала новости вслух.

Он почти не разговаривал со мной, внимательно слушал, иногда прерывал и просил начать следующую. Через час неизменно говорил:

– Спасибо, на сегодня достаточно.

Раз в неделю его водитель завозил мне белый конверт со ста баксами внутри. От конверта пахло дорогим одеколоном и успехом.

Вот и все, если не считать того, что я влюбилась без памяти.

В него невозможно было не влюбиться, у него был низкий баритон и какая-то тайна.

Я целыми днями думала о нем. Ему, должно быть, жутко одиноко ехать в своем черном бездушном «мерседесе» со строгим молчаливым водителем, а за окном морозная зима, и только мой голос согревает его.

Я прилагала невероятные усилия для соблазнения. При чтении я понижала голос до хриплого почти сексуального шепота. В паузах я слегка облизывала верхнюю губу влажным языком и каждое утро красила губы помадой. Голос женщины с помадой на губах, безусловно, отличается от голоса без макияжа.

Я улыбалась во время чтения лаконичной улыбкой, давая понять, что я жизнерадостная, но самодостаточная и яркая личность.

Я мелодично побрякивала в трубку тонкими серебряными браслетами на своем аристократическом запястье.

Я изучила все нюансы голосового обольщения.

Ничего не помогало. Он неизменно ровным голосом произносил то же:

– Спасибо, на сегодня достаточно.

Отчаявшись, я надавила на водителя. Из него удалось выбить лишь, что мой принц о-о-о-очень состоятельный мужчина и что каждый день по дороге в офис он слушает новости, зачитываемые прекрасным женским голосом.

Прекрасным голосом! Это был первый комплимент от него. В его ушах я была прекрасна.

Я перестала спать по ночам. Я представляла, что если у него такой голос, то какие у него, должно быть, сильные руки. Как он сгребает меня и крепко прижимает к себе. Со страстью. И я шепчу ему в ухо ничего не значащие пустяки. А он целует меня в шею, потому что больше не в силах сдерживаться.

Я чувствовала, между нами – искра. Иногда во время прощания у него слегка дрожал голос.

До приезда подруги оставалось три дня!

И я решилась на беспрецедентные меры – признаться ему в любви по телефону. Честно и открыто.

Дочитав про слияние нефтяных компаний, глубоко вздохнула и на выдохе произнесла: «Мне кажется, нам надо встретиться».

– Что?

– Я вас люблю.

Мы встретились на Садовом у кинотеатра, он вышел из машины и увидел меня…

Я тоже увидела и отвернулась, поняла, что не подойду.

Он грустно посмотрел на меня издалека, поднял воротник, поежился от мороза, прошелся вдоль машины для вида и помахал мне рукой. А я отвернулась и ушла.

Больше он мне не звонил.

Он был совсем не похож на свой голос.

Может быть, он даже был красивым, может быть, необычайно умным.

Просто он был не тот. А зачем тебе не тот под Новый год?

Елена Румянцева

Пальмовая ёлка

Мы помним тех, кого обнимаем, и их возраст становится невидимым. Голос. Шепот. Слова, темнота. Мы обнимаем свою память. Все те же. Все те же.

М. Жванецкий

Когда понеслась побудка, Иван отжимался на балконе.

В их заведении побудка выглядела так – настежь распахивается дверь, громкий хлопок ладонью по выключателю верхнего света и зычный крик: «Подъем!» В следующей комнате происходит то же самое, и так двадцать раз – десять комнат по одну сторону коридора и десять по другую. Проще через громкую связь на весь этаж сыграть горном «Зарю», но, возможно, персоналу нравился сам процесс.

В темной духоте комнат заворочалось, заперхало, закряхтело. Гулко стукнул в стену чей-то неловкий локоть. В уборной грянул водопад спускаемой воды. По коридору зашаркало многоножно в сторону процедурной. Загремели увозимые из комнат капельницы. Скрипнул линолеум под колесами сидячей каталки. Грохнули двери лифта и потянуло запахом какао и каши – на «ходячий платный» этаж привезли завтрак. Иван Сергеевич пошел в душ.

Отгремело в процедурной лихое гусарское: «Эх, Леночка, кабы не мои лишние пятьдесят!» Отшипело язвительное: «Извиняюсь, конечно, Лия Изральевна, но я на всех

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 50
Перейти на страницу: