— Да, интересует, — кивнул Родионов. — Я бы хотел обсудить покупку чего-нибудь более значительного.

— Например? — заинтересованно уточнил я.

Родионов повернулся, и обвёл рукой всё вокруг.

— К примеру, вот эту вашу замечательную лавку.

Ну вот, наконец-то мы перешли к настоящей цели его визита.

— Простите. Но она не продаётся, — улыбнулся я.

— Но вы даже не уточнили цену.

— Она не продаётся. Ни за какие деньги. Извините, Ваша Светлость.

— Даже за миллион рублей? — прищурился Родионов.

— А вы готовы предложить миллион рублей? — вопросом на вопрос спросил я.

— Кто знает, кто знает… — задумчиво проговорил Родионов. — Но возможно с этого момента мы начнём торговаться?

— Нет, извините. Я и за миллион её не продам.

Я обману, если не скажу, что в голове у меня пробежала куча цифр и расчётов. В принципе, миллион — это огромная цена, за которую я смогу купить помещение получше, и через неделю оно будет круче этого.

Только тут было два нюанса. Первое — это дело принципа. Я уже здесь обжился, начал считать своим домом, и оно мне нравилось. А второе — я уверен на девяносто девять процентов, что миллион мне никто никогда не заплатит. Это было так… Аристократические игры.

— А за десять миллионов? — тут же поднял ставки Родионов.

— При всём уважении, Ваше Сиятельство, но мне кажется, мы просто теряем время.

— Вот как? — добрая улыбка слетела с лица графа, и он опасно нахмурился. — Вы считаете, что вы теряете со мной время?

Слово «мной» он выделил особой интонацией, намекая то ли на обиду, то ли на оскорбление.

— При всём уважении, но нет! Я считаю, что такой занятой человек, как вы, может найти себе лучшее применение своему времени, нежели находиться в моей жалкой лавчонке, — широко улыбнулся я.

Граф смотрел на меня без улыбки. Я улыбался. Никто не отводил глаз. Дуэль взглядов продолжалась.

Не отрывая от меня взгляд, граф разжал руку, и купленная статуэтка упала на каменный пол. От удара у неё отвалилась одна рука и нога.

— Упс! — сказал граф и наступил на неё.

Раздался хруст. Под его весом фигурка была раздроблена окончательно.

— Упс! — снова сказал он. И лёгкая улыбка тронула его губы. — Какой я сегодня неловкий. У вас нет замены?

— К сожалению, она была в единственном экземпляре, — покачал головой я. — Мне очень жаль.

— Что ж… Я как-то переживу, — улыбнулся он. — Всего вам хорошего!

— И вам того же, — сказал я.

Подходя к двери, которую услужливо открыл Борис (молодец, он учится), граф повернулся.

— Не только статуэтки сомнительного происхождения могут разбиваться от неосторожного обращения, — вдохновенно произнёс граф. — Обычно люди сильно слабее камня.

Ну вот. Наконец-то начался разговор по душам.

— Люди слабее камня? — я позволил себе улыбнуться. И это он говорит Архитектору! Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. — Тут бы я с вами поспорил, но, пожалуй, воздержусь.

Родионов уже без разговора задержался на пару секунд, буравя меня уничтожающим взглядом, а потом просто вышел из лавки. За ними вышли его бойцы, всё так же ощупывая глазами окрестности.

Что ж, будем считать, что их разведка прошла успешно. Но успешно для меня, а не для них. Эти маленькие видеокамеры, которые были вставлены вместо пуговиц у охранников, сломались сразу, как только они сюда зашли. Так что возможный план нападения на своего «милого» соседа им придётся делать по памяти.

Аукцион «Кристис»

Лондон, Британские острова

Большой зал аукционного дома был заполнен богато одетыми дамами и господами. Как обычно, здесь собрался весь цвет европейских коллекционеров, и не только европейских. Здесь были люди из Российской Империи, а также из более далёких стран.

Только что продали картину известного художника Бредбрандта. Она ушла за ожидаемую цену. Популярная живопись в последнее время пошла на спад. Коллекционерам требовалось что-то более экзотическое.

— Итак, следующий лот! Уникальные шахматы работы мастера Хари Шара. Им более тысячи лет. Обратите внимание, — бойкий аукционист вещал, указывая лазерной указкой на фотографии, которые, одна за другой, появлялись на большом экране, расхваливали товар, объясняя его историю и происхождение.

— Петя, ты видишь?

Граф Пивоваров слегка задремал, утомлённый красным бургундским из буфета. Он приехал сюда целенаправленно за антикварным украшением, и в ожидании своего лота немного заскучал.

— А, что? — Пётр Сергеевич вскинулся и посмотрел в то направление, куда указывала его жена.

— Смотри, это же шахматы Вавилонских!

— Да откуда? — подслеповато прищурился Пивоваров, засуетился, а затем надел магическое пенсне, чтобы получше приглядеться.

— Да точно говорю, они.

— Вот хитрый хрен! Как он может их продавать? Они же выступали залогом моего последнего займа, — граф Пивоваров почувствовал, что его тучное тело наливается злостью. Он был один из немногих, который знал настоящее положение дел у Рода Вавилонских. И не брезговал на этом немного подзаработать.

Уже несколько семейных реликвий ушли к нему с большим дисконтом. Все происходило по одной и той же стандартной процедуре. Вавилонский брал у него долг под залог. А потом не возвращал деньги, а отдавал залог. Все были довольны. Вавилонский тем, что избавлялся от ненужных, но дорогих вещей. А большой коллекционер и ценитель старины Пивоваров получал интересные вещи, либо себе в коллекцию, либо на продажу. И да, намётанный взгляд старого коллекционера определил, что это те же самые шахматы.

Аукционист продолжал расхваливать товар. Пивоваров дрожащими пальцами набрал телефон Вавилонского.

— Пётр Сергеевич, как я рад вас слышать.

— А вот я тебя не очень рад, Аристарх, — зашипел в трубку Пивоваров, стараясь соблюдать приличия. Хотя аукцион — это не театр. Здесь оживлённо гомонили со всех сторон, так что большей проблемой было расслышать в трубке собеседника, чем помешать кому-то. — Ты за каким хреном продаёшь мои шахматы?

— Твои шахматы? — удивился Вавилонский.

— Ну, не мои, но которые у меня в залоге.

— Шахматы отца, сделанные мастером Хари Шара? — непонимающе продолжал Вавилонский.

— Да, да, именно они! Это что за поступок, Аристарх?

— Извини, Пётр, но я не понимаю, — искренне удивился Иннокентий. — Они у меня. Сейчас секундочку… — прошло буквально несколько секунд. — Вот я стою над ними и смотрю на них.

— Да что ты несёшь? Я на аукционе в Кристисе. Прямо сейчас выставлен лот.

— Да ничего я не несу. Секунду…

У Пивоварова пиликнуло сообщение. Он открыл и увидел пришедшее изображение шахмат, стоящих посреди пустых грязных стаканов и недопитых бутылок — обычный пейзаж любящих ежедневную разгульную жизнь Вавилонских.

— Ты уверен, что это именно они?

— Да, конечно, уверен. О чём ты, Пётр? — всполошился Вавилонский.

— Тогда что продают прямо сейчас?