по историческим источникам для середины I тыс. до н. э. Но еще ранее, в середине II тыс. до н. э., в Передней Азии были распространены другие индоевропейские языки — хеттолувийские (или анатолийские). Споры возникают относительно первоначальной локализации тохарского языка, носители которого мигрировали далеко на восток и в середине I тыс. и. э. оказались на территории Южного Синьцзяна, Албанский язык впервые фиксируется историческими документами также довольно поздно, в XV в. н. э., на территории бывшей иллирийской области. Его более ранняя локализация затруднена. И в середине I тыс. до н. э. еще нет упоминаний о той области, которую занимали балтийские и славянские языки. По данным лингвистической географии, славянские языки должны были располагаться рядом с фракийским в районе Карпат, но первые сведения о них относятся к тому времени, когда фракийский язык уже исчез. Область же расселения тех племен, которые позже выступают как исторические балтийские племена, располагалась севернее славянской (письменные памятники балтийских языков появляются очень поздно — с XV в.).

Чем более древний период развития отдельных индоевропейских языков рассматривают языковеды, тем больше сходства и черт генетической близости обнаруживается при сравнении этих языков. Реконструкция более древних этапов развития индоевропейских языков показала, что существовала праиндоевропейская языковая общность, которую предположительно можно датировать VI–IV тыс. до н. э. В этот период уже были оформлены четыре главные группы индоевропейских языков: северная, западная, центральная и южная. В III тыс. до н. э. большинство индоевропейских языков, употребляемых на довольно обширной территории, были уже обособлены в отдельные языки, хотя и близкородственные между собой [Георгиев, 1958].

Индоевропейцы должны были распространиться из определенного эпицентра, в котором они сложились и оформились именно как индоевропейцы. Это не означает, конечно, что эпицентр представлял собой совсем небольшую и замкнутую территорию: территория могла быть довольно значительной по масштабу. В зависимости от этапов расселения индоевропейских племен прародин индоевропейцев могло быть несколько с точки зрения хронологии — первичная, вторичная и т. д. Соответственно миграциям и расселению племен происходило и членение, дробление праиндоевропейской языковой общности, которая, как многие полагают, с самого начала обнаруживала тенденции к диалектной дифференциации.

Существуют различные концепции первоначальной индоевропейской прародины. Каждая из них имеет свою историю. В 50-х годах, например, многие специалисты считали, что прародина находилась в бассейне Дуная, в его восточной и центральной частях, а также частично в Северном Причерноморье. Эта прародина была установлена в результате исследования той лексики, которая присуща всем индоевропейским языкам: общие термины земледелия и скотоводства, общие названия высоких гор, равнины и моря, снега и летней жары, названия волка и медведя, бука, березы и т. д.

Сторонниками данной концепции были как языковеды (В. Георгиев, Т. Бэрроу, Б. В. Горнунг, В. Мерлинген), так и археологи (В. Г. Чайлд, Я. Филип, П. Н. Третьяков и др.). Болгарский языковед академик В. Георгиев [1958] полагает, что из Дунайского бассейна и Северного Причерноморья предки индоевропейских племен распространялись с юга на север в эпоху палеолита, мезолита и неолита, осваивая обширные пространства Северной и Средней Европы, причем движение шло главным образом вдоль водных путей. Уже во время раннего неолита (приблизительно с VI тыс. до н. э.) индоевропейские племена обитали в Центральной и Восточной Европе, от Рейна и Альп до Дона. На севере они доходили до Северного и Балтийского морей и Западной Двины. На юге в пределы этой области входили бассейн Дуная и Балканский полуостров.

Отчасти сходную картину рисует в работе о происхождении индоевропейцев ученый из ФРГ Л. Килиан [Kilian, 1983]. В его представлении, индоевропейцы в среднем неолите (4500–4000 до н. э.) обитали на территории, включавшей Южную Швецию, область между бассейнами Рейна и Вислы, Подунавье, бассейны среднего течения Днепра и Дона. К северу и северо-востоку от этой зоны жили североевразийские племена (предки будущих финно-угров и других уральских народов). К югу и западу от нее (в том числе и на Балканском полуострове) обитали народы Средиземноморья, а еще южнее, на Африканском побережье и в Аравии, — семито-хамитские народы. Л. Килиан не претендует на то, чтобы считать очерченную им территорию прародины первоначальной, указывая, что в палеолите индоевропейская общность могла складываться в каком-то другом месте.

Новая концепция была выдвинута в последние годы в трудах советских ученых Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова [1981], которые помещают прародину индоевропейцев в Переднюю Азию (Восточная Анатолия, Южный Кавказ и Северная Месопотамия); хронологически для нее устанавливается период V–IV тыс. до н. э. Историк-востоковед И. М. Дьяконов [1982], в свою очередь, убежден в локализации прародины индоевропейцев в Европе, в районе между Балканами и Карпатами.

Мы упомянули лишь некоторые труды лингвистов и историков, освещающие вопросы прародины индоевропейцев. Как видно уже из этого краткого перечня, проблема прародины остро дискуссионна и весьма далека от своего окончательного разрешения. По-видимому, это дело будущего.

В большинстве работ в качестве важного аргумента используются данные ономастики, и прежде всего гидронимики. Так, И. М. Дьяконов отмечает полное отсутствие древних индоевропейских гидронимов в Передней Азии. В Малой Азии индоевропейские названия есть, что вполне естественно: эту область занимали носители хетто-лувийских языков. Такое древнее название реки, как Hulana (слово, родственное русскому волна и названиям некоторых литовских рек), может быть не общеиндоевропейским, а просто хетто-лувийским. По мнению И. М. Дьяконова, наличие широких параллелей между гидронимией Малой Азии и гидронимией Балканского полуострова (иллирийской, фракийской, дакийской и др.) не позволяет исключать Балканы из числа возможных областей первоначальной прародины индоевропейцев.

Широко применяют данные ономастики Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов. Например, наличие арийских топонимов в Северном Причерноморье, на Кубани и в Прикаспии дает ученым основание предполагать проникновение определенных арийских элементов с Ближнего Востока через Кавказ. Для «древнеевропейских» языков в качестве общего исходного ареала (вторичного) принимаются области Северного Причерноморья и приволжских степей. При этом сопоставляются некоторые ранние индоевропейские гидронимы, засвидетельствованные в Северном Причерноморье и в центральноевропейском ареале; ср. Солучка (из *solgtj- и еще ранее из *salantia) и названия рек с тем же корнем в Литве — Salantas, в Швейцарии — Salontia и т. п.

Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов пишут: «Характерно, что древние индоевропейские гидронимы сохраняются за мелкими реками и притоками крупных рек, тогда как сами крупные реки переименовываются при появлении новых этнических элементов, ср. иранские названия крупных рек Восточной Европы (Дон, Днепр, Днестр и др.)»[28]. Это утверждение, следует заметить, прямо противоположно распространенному в ономастической литературе мнению о том, что именно названия самых крупных рек наиболее устойчиво передаются от одного этноса к другому и часто несут следы наиболее древнего языкового субстрата.

О древности названий больших или малых рек пишет также языковед из ФРГ В. Шмид [Schmid, 1981], который решает этот вопрос компромиссно. Он считает, что представление об устойчивости гидронимов не должно быть абсолютным. В гидронимии есть слои разного возраста: названия больших рек Рейн и Майн старше, чем имя речки