Мне в горло вливали какую-то горькую жидкость, давали таблетки, прикладывали компрессы. Организм боролся, и что не принимал — отвергал. Тихий женский голос, который приходил ко мне, шептал, чтобы я не сдавалась, просил не мучать себя и поберечь силы. А когда в комнату заходили посторонние, она возмущалась и бранила кого-то за то, что они со мной сделали. Я была благодарна ей. Хоть кому-то в этом доме, я была не безразлична.

Не знаю, сколько я пролежала без сознания, но, когда пришла в себя, не сразу поняла, где нахожусь. Я лежала на большой удобной кровати. Шторы в комнате были зашторены, но через них всё равно просачивался свет. Я предположила, что сейчас уже день. Я продолжила разглядывать комнату. Возле кровати стоял столик, на котором лежало лекарство и стояла миска с водой. Я приподнялась на локтях, и с моего лба упало мокрое полотенце. Я решила убрать его на столик, но, когда пошевелилась, тело заныло, и я зажмурилась от боли. Вставала с постели с трудом, придерживая ребра. Сразу обратила внимание, что меня переодели. Я была в чистой футболке со смешной мордой пикачу. Она была достаточно длинной, и закрывала мой зад. Больше, пожалуй, на мне ничего не было, кроме ещё белья.

Что ж…кому-то не поздоровиться! Одно радовало, мне удалось остановить свою казнь. Надолго ли? Я усвоила урок, который гласил: «текай, пока можешь», и решила последовать своим словам. Забралась в шкаф с одеждой, чтобы прикрыть чем-нибудь свои голое ноги.

Передо мной, на вешалке, висели мужские вещи. Я пошарила по полкам, и нашла только шорты, которые оказались мне достаточно велики. Пришлось хорошо подвязаться, чтобы не потерять их. Ощущение было, что я нахожусь в комнате великана.

Нужно было свалить из дома, пока есть ещё шанс. Я открыла тихо дверь и вышла в коридор.

— Это не наш дом! — сказала себе. Это была большая квартира, с несколькими комнатами.

Я прошла вдоль длинного коридора, и вошла в первую попавшуюся комнату. Вот чего я не ожидала, так обнаружить на стене огромную картину, на которой во весь рост красовался Макс, предположительно, с родителями.

— Теперь так всегда будет? Каждый раз буду просыпаться в новом месте? — я глумилась над собой, чувствуя облегчение.

Я подошла к окну и взглянула наружу. Высоко. Решила выйти на лоджии для лучшего обзора, и испугалась высоты. Насчитала двадцать этажей, при чем сама находилась на девятом. Меня интересовал один вопрос: какого черта я здесь делаю?

В квартире было тихо, и снова сработал инстинкт самосохранения — бежать. Но не в этот раз. В этот раз, я не послушаю себя и останусь здесь, как говорил Макс. Если бы не моё желание сделать по-своему — я бы не была в таком плачевном состоянии. И во всём виновато моё желание — сделать всё самой и не полагаться ни на кого.

После, сработал другой инстинкт выживания — утолить голод и жажду. Первым делом, я налегла на кран с водой, жадно выпивая стакан за стаканом. Потом открыла холодильник, достала хлеб, масло и нарезала тарелку бутербродов. Нашлись даже пельмени, которые я тоже сварила, без зазрения совести. Да мне, в общем-то, было плевать — объем я хозяина дома или нет.

Вокруг тишина. Я наконец-то смогла расслабиться, но как оказалось ненадолго. Через час вернулся хозяин дома и не один.

— Далия… — закричала девчонка. — Мамочки, Далия, что они с тобой сделали? — Венера рассматривала меня с выпученными глазами.

— Э… Что ты здесь делаешь? Макс?

Макс увидел меня, ничего не ответил, и прошел на кухню с двумя пакетами в руках.

— Далия, тебя же могли убить! — Венера не замолкала. — А заодно и меня…

— Тебя то за что? — сказала я.

— Прости Далия… Артур прижал меня к стенке, и я всё ему рассказала.

Макс вышел из кухни и обозвал девушку: — Пособница…

На что Венера насупилась: — Прекрати меня так называть!

— Тебе ещё достанется от твоего брата… зря радуешься…

Я сморщила гримасу и улыбнулась: — Ничего тебе не будет, я не позволю. А ты… — я повернулась к Максу, — прекрати пугать ребенка?

— Чья бы корова мычала! С тобой будет другой разговор! — отреагировал он язвительно.

Я соскочила с дивана, и стала бычиться на него, абсолютно забывая про боль.

— Ты мне рот не затыкай!

— Ты нарываешься?

— И не подумаю…

В бессмысленный диалог вмешалась Венера, наблюдая за нами.

— Господи, вы ведёте себя как маленькие!

Но Макс не слышал, и продолжал говорить со мной на повышенных тонах.

— Я тебе адрес дал… а ты куда поперлась?

— Мне нужно было забрать свои вещи.

— Если тебе нужна была одежда, ты могла бы попросить Артура или меня.

— Мне от вас ничего не нужно! Мне нужно было забрать свои документы и ещё кое-что личное. — Тут до меня дошло: — И вообще, почему я должна перед тобой отчитываться?

За него ответила Венера, потому как Макс был в гневе и не мог нормально соображать.

— Далия… Умей быть благодарной! Благодаря Максу и моему брату, ты здесь. Не подоспей они вовремя, никто не знает, чтобы с тобой сделали в том доме.

Слова юной особы были резки, но имели смысл. Стоило сказать спасибо, но я спросила:

— Как это понимать? — я взглянула на Макса.

— Ты что думаешь, обнаружив тебя в багажнике, я бы не позвонил Артуру?

— По тому времени сколько я пробыла в том доме, вижу, ты не спешил ему сообщать о моем побеге.

— Ты …нечто… Я был на встрече с Алексом Вульфом. Он и так стал слишком подозрительным и осторожным в последнее время, а ты… со своими выходками… чуть не раскрыла меня.

— Конспиратор фигов! Зачем ему быть осторожным? Он всего лишь мажор, который считает, что у него есть власть. Возомнил себя альфой, каким ещё не является.

— Не будь так уверенна. Я его знаю давно. Он лишь прикидывается недоноском. Как только его отец передаст ему полномочия, он подомнет весь город под себя.

— Он плохо знает моего дядьку. Тот никогда не отдаст ему ни территорию, ни власть.

— Ему это и не нужно.

Я задумалась над вопросом: «Чего хочет Вульф?», посмотрела на этих двоих, Макса и Венеру, и предположила: — Если бы Милена вышла замуж за этого недоноска, то он автоматически мог бы претендовать на все активы и имущество. Бедный дядюшка! В его игре, он оказался бы проигравшей стороной. — Я засмеялась.

— Александр неоднократно пытался приблизиться к Милене. Но не всем, как оказывается, он по нраву.