склонилась надо мной. С длинных светлых волос на меня капала вода. Я потёрла глаза, в них попал песок. Несмотря на то, что было темно как ночью, свет пробежал рябью по лицу девушки.

Гром сотряс землю, или, может быть, я дрожала так сильно, что казалось, будто гром гремел на пляже.

Струйки пара заплясали вокруг моего лица, когда мой огонь отреагировал на холодный дождь.

— Вы все-таки нашли нас, — сказала она с воинственным тоном. — Коул, принеси железную цепь!

Нет! Пожалуйста, нет. Она не услышала бы мою безмолвную мольбу. Каджика!

Я повернула голову и осмотрела пляж в поисках его. Если они спасли меня, то, должно быть, спасли и его. Девушка схватила меня за подбородок и пригнула мою голову вниз. Молния прорезала темноту и отразилась на её коже, как факел на ограненном алмазе.

Я моргала и моргала. Был ли её блеск иллюзией?

— Коул! — рявкнула она.

— Иду-иду. Господи, дай мне секунду.

Девушка встала и отступила назад. А затем другое лицо нависло над моим — на этот раз мужское. Скорее мальчик, чем мужчина. Челюсть была слишком узкой, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Коул — как я догадалась — собрал мои запястья и намотал на них цепь, затем закрепил звенья висячим замком. Я стиснула зубы и попыталась просунуть кожаные рукава между цепными манжетами и своей кожей, но потерпела неудачу, подставив больше открытых запястий металлу. Моя кожа покрылась волдырями и задымилась.

— Чёрт. Железо сжигает её, — сказал Коул.

— Да. В этом весь смысл. Расслабься, оно не убьёт её.

Фары прорезали густую тьму и осветили лоб Коула. Как и у девушки, его кожа блестела. Его глаза расширились, когда он увидел, что я изучаю его, и он отпрянул от света.

Он сильно дёрнул за цепь, поднимая меня на ноги, а затем руками обхватил мою грудную клетку и водрузил меня на своё плечо, на котором я повисла как тряпичная кукла. Когда цепь скользнула вниз по тыльной стороне моих рук, слёзы хлынули и потекли по моему лбу, смешиваясь с моими слипшимися волосами.

Я не извивалась, не била его, не улетала. Я устала и испытывала слишком сильную боль, чтобы сопротивляться. Кроме того, я хотела попасть туда, куда направлялись эти люди.

Я пришла в поисках Дэниели, но вместо того, чтобы найти их, они нашли меня.

ГЛАВА 15. ЦЕПЬ

Коул бросил меня в кузов фургона, нагруженного досками для серфинга, вёслами и кучей гидрокостюмов. Я устроилась в сидячее положение и осмотрела тёмное пространство в поисках другого тела, но никого не было.

Парень запрыгнул внутрь и сел напротив меня, в то время как блондинка села за руль.

Я произнесла одними губами слово «стоп», но единственной реакцией, которую я получила от Коула, это вскинутая бровь. Я снова произнесла слово одними губами.

Фургон с грохотом ожил, а затем затрясся, выезжая с пляжа на дорогу.

— Мне кажется, она пытается что-то сказать, Кира! — закричал он.

— Она не может говорить, ты идиот.

Лоб мальчика наморщился.

На торпеде зазвонил мобильный телефон. Кира взяла трубку.

— Да?.. Что значит, железо на него не действует?

Него. Каджику… У них был Каджика. Он был жив! Не то чтобы он мог утонуть, но я всё ещё представляла, как он плывёт лицом вниз в озере, один в бескрайней темноте. Как будто услышав мои мысли о нём, моя ладонь засветилась, что привлекло любопытный взгляд Коула. Я сомкнула пальцы.

— Да, на неё оно подействовало, — говорила Кира.

— Её рука светится, — сказал Коул. — Что это значит, Кира?

Кира развернулась на своём месте.

— Что она пытается использовать свою волшебную пыль! Намотай ей на шею какую-нибудь цепь. Это научит её не угрожать нам. И надень маску.

Я захныкала и покачала головой.

Коул пристегнул к лицу маску, затем вытащил ещё один кусок цепи из-под груды спасательных жилетов.

— Его рука тоже светится? — рявкнула она в трубку. — Чёрт. У тебя есть маска?.. Оберни рубашку вокруг носа и рта.

Когда Коул медленно двинулся ко мне, я врезалась спиной в стенку фургона. Слёзы потекли из уголков моих глаз, когда я умоляюще покачала головой.

Кира так резко остановила фургон, что меня отбросило в сторону. Металлическая цепь на моих запястьях сместилась и обожгла новые участки кожи, а острый пластиковый край весла врезался в рёбра. Она загнала фургон на стоянку, затем забралась на заднее сиденье и присела рядом со мной. Хотя её волосы были ещё мокрыми, ее одежда была сухой. Как же мне хотелось вылезти из своего мокрого наряда.

— Кто именно твой друг? — спросила она.

Я оторвала взгляд от её хлопчатобумажной толстовки и посмотрела на неё. Кира сунула мне в руки свой мобильный телефон, но я не смогла его удержать, и он упал. Она что-то проворчала, затем стащила его с моих колен и снова подтолкнула к моим рукам.

— Печатай, или ты получишь новое ожерелье. Кто, чёрт возьми, твой друг?

Я даже не пыталась пошевелить пальцами. Они всё равно были слишком онемевшими. Кроме того, я никак не могла поделиться с ними тем, кем был Каджика. Нет, пока они не проявили ко мне хоть немного милосердия.

Кира дала мне пощёчину, чтобы привлечь моё внимание.

— Печатай!

Мне хотелось запустить ей в лицо своей пылью. Не для того, чтобы убить её, просто чтобы усмирить её агрессивность, но мои руки были бесполезными обрубками.

Коул коснулся плеча Киры.

— Может быть, она также глухая, сестрёнка.

Итак, Кира была сестрой Коула. Её глаза были такими же тёмными, как у него, но казались ещё темнее.

— Нет. Она прекрасно слышит, — она положила свой телефон в карман. — По твоей вине нам придётся пытками вытягивать из него правду, — сказала она, прежде чем забралась обратно на водительское сиденье и снова тронулась в путь. — Надень на неё ошейник.

Поморщившись, Коул накинул железную цепь на мою шею. От едкого запаха горящей плоти у меня заслезились глаза. Я сосредоточилась на том, чтобы держать руки как можно неподвижнее, что было настоящим подвигом в движущемся транспортном средстве. Кожа вокруг цепи вздулась волдырями, некоторые даже отслаивались, а из открытых ран поднимался бледный дымок.

Снаружи донёсся раскат грома, заставивший меня подпрыгнуть. Каждая цепь на моём теле сдвинулась, и я зашипела. Ещё больше слёз скатилось по моим щекам и испарилось, смешавшись с дымом, вьющимся из моих ран. Мой отец часто говорил, что плач это самый ужасный вид слабости.

Однажды он пытался закалить меня. Я должна была отправиться из долины, окружённой пятью утёсами, обратно во дворец