— Лиза! — Ярослав Иванович закатил глаза.

— Да молчу я, молчу. Так вот, моё мнение — законы менять, конечно, надо. С магами эфира, раз они такие незаметные и властолюбивые нужно быть крайне осторожными. Но ещё более осторожными надо быть с нашими абсолютами. Они же и дворцовый переворот смогут организовать, если им волю дать.

При словосочетании «дворцовый переворот» у императора задёргался глаз. А ведь его супруга была права. Кандидаты-то на трон найдутся. А теперь их даже ещё больше.

— Ты поможешь мне? — спросил он императрицу.

Та подошла к нему сзади и обняла обеими руками.

— Конечно, помогу, муж мой. Куда я денусь? — она прижалась щекой к его голове, а затем чмокнула в темечко, после чего отстранилась и спросила: — А другие-то монархии что собираются с этим делать? Или у них нет такой проблемы?

— Я, честно говоря, пока не знаю, — пожал плечами Ярослав Иванович. — Но, кстати говоря, проблемы-то у них есть. Но только странного порядка.

— Вот опять же, — всплеснула руками императрица, — стоит обидеться на тебя, как все мировые новости мимо меня.

— Ещё бы, — усмехнулся монарх. — Но это такие новости, которые ни одни СМИ не узнают. По крайней мере, пока.

— Говори уже, не томи, — попросила Елизавета Фёдоровна и присела рядом с супругом.

— У нескольких весьма высокопоставленных вельмож, — доверительным полушёпотом произнёс император. — Прямо скажем, из монарших домов Франции и Дании ни с того ни с сего начала развиваться странная болезнь. Против неё не помогает вообще ничего. Ни заклинания, ни отвары, ни молитвы.

— А ты-то откуда это всё знаешь? — спросила Елизавета Фёдоровна с блеском предвкушения в глазах.

— А у меня попросили императорского лекаря. Там, чтобы ты понимала, люди в тихой панике. Подозревают в том числе и некую новую венерическую напасть. Конкретно ко мне обратились вообще по поводу брата самого кайзера. Это лютый секрет, так что никому. Так вот, болезнь эта ничем не лечится и только прогрессирует с каждым днём.

— Нет, ну насчёт брата кайзера я вообще не удивлена, — с выражением брезгливости на лице проговорила императрица. — Он же имел всё, что движется, а что не двигалось, двигал и имел. Говорят, что однажды его вообще обнаружили в постели с крокодилом. Но это сплетни, конечно, — Елизавета Фёдоровна всплеснула руками. — А как она хоть выражается эта болезнь-то?

— Говорят, чернеет всё постепенно… — ответил ей Ярослав Иванович.

— Прям там? — с удивлением уточнила супруга.

— Нет, — он покачал головой. — Пока вроде только пальцы. Болезнь начинается с кончиков пальцев.

— Вот будешь ходить налево, и у тебя всё почернеет, — сказала своё язвительное слово императрица.

— Лиза! — император понимал, что она уже просто поддевает его.

— Ладно-ладно, — она прижалась к нему. — Слушай, может, пойдём ко мне?

— Сейчас, что ли? — удивился Ярослав Иванович.

— А чего ждать-то? — вопросом на вопрос ответила ему супруга. — Пока всё поче…

Он закрыл её рот поцелуем и увлёк в покои.

Глава 8

Сергей Скуратов уже несколько дней как очнулся, но так до сих пор не мог ничего понять. Последнее, что он помнил, мать послала его на разговор к бывшему начальнику СБ — Разумовскому Виталию Кирилловичу. Сергей не совсем понимал, зачем он должен идти к Разумовскому, но мать сказала, что тот поможет в трудоустройстве. Почему? Тоже не ясно. Но от него-то не убудет, почему б не сходить?

И всё.

Кажется, он даже успел постучаться и открыть дверь в кабинет Виталия Кирилловича, а, может быть, даже увидеть самого Разумовского… Но после этого момента его память не сохранила совсем ничего.

Когда Скуратов только пришёл в себя, его расспрашивали о каком-то взрыве, и какие отношения его связывали с покойным Виталием Кирилловичем… Стоп! Покойным. Это означает, что Разумовский погиб, а Сергей потерял сознание. Возможно, от взрыва? Тогда вроде всё вставало на свои места.

Поняв, что Сергей совершенно ничего не помнит, от него отстали и больше не допрашивали. Он спокойно лежал и смотрел в окно, жалея временами, что ему почему-то не отдают его смартфон. Но, скорее всего, тот просто пострадал при взрыве. Ничего, мама принесёт ему новый.

И ещё одним разочарованием было, что зима никак не хотела уступать место весне, и, несмотря на конец марта, а, может быть, даже начало апреля, на улице за окном лежал внушительный слой снега.

— Сергей Юрьевич, — позвала его молоденькая медсестра, и он обернулся, прервав на некоторое время созерцание безбрежной серости за окном. — К вам посетитель.

— Мама? — неуверенно спросил Сергей и попытался улыбнуться сухими потрескавшимися губами.

— Нет, сотрудник службы безопасности, — пожала плечами девушка с шикарными светлыми волосами и отменной фигурой, которую сложно было спрятать даже под форменным медицинским халатиком. — Говорит, что работал с вашим отцом, пришёл проведать.

— Пусть войдёт, — кивнул Скуратов и приподнялся на подушках.

Во всём теле ещё чувствовалась слабость, а вот каких-то внешних повреждений на теле Сергей не ощущал. Возможно, его контузило ударной волной, или взрыв был не совсем обычный.

В палату зашёл мужчина лет сорока — сорока пяти с густой шапкой каштановых волос. По выправке сразу становилось ясно, что перед Скуратовым военный или сотрудник спецслужб. Раз речь шла про отца, значит, второе.

— Здравствуйте, — поздоровался Сергей, протягивая вошедшему слегка подрагивающую руку. — С кем имею честь?

— Зовите меня Германом. Рад приветствовать, — отрекомендовался вошедший, пожав руку лежащему мужчине. — Прибыл по поручению службы безопасности в честь памяти вашего отца.

— Очень приятно, — сказал Сергей, не совсем понимая цель визита бравого службиста.

— Понимаю, что вы сейчас не в самой лучшей форме, — оттарабанил Герман, пытаясь придать своему голосу некие сочувственные нотки, что, впрочем, ему удавалось из рук вон плохо. — Но я должен донести до вас информацию от имени всего нашего командования, — он склонился над Сергеем и положил ладонь ему на плечо. — Держитесь.

— Простите? — Сергею перестало нравится посещение бравого вояки, он уже даже успел пожалеть, что разрешил пустить его в палату.

— Дело