Шрифт:
Закладка:
Элеонора действительно выключила свет и лежала, не шевелясь. Но когда он, вымывшись, залез к ней под одеяло, то обнаружил подругу в той самой заказанной комбинации и тонких чёрных чулках. Как ей было не жарко?
Естественно, жарко стало обоим.
х х х
— Где тебя носит?
Когда вечером воскресенья Егор включил телефон в розетку, он тут же разразился трелью. Казалось, что очень сердитой, будто звонок способен передать эмоции звонящего.
Выждав первый вал, он же девятый, как на картине Айвазовского, лейтенант признался:
— Да так. Отдыхал, Виктор Васильевич. Тренировался утром на «Динамо». С невестой в кино ходил. Потом в гости. А что-то случилось?
— Какого чёрта ты поднял на дыбы весь уголовный розыск? Что, менты до понедельника обождать не могли? По городу все цэковские телефоны вскипели, папочки-мамочки кипятком писают, как отмазать своих чад. А мы даже по наркоте не успели всех отработать!
— Виноват, товарищ полковник. Но не я, а Аркадий. При нём и при свидетеле, втором его офицере, я пообещал предупредить начальника розыска. Аркадий ничего не имел против.
Кажется, при двух операх Егор брякнул совершенно о другом — о розыске повешенного с целью проверки на инсценировку суицида. Но поди проверь эти мелочи…
— Аркадий своё огребёт. Но ты! Ты же — шалопай, но умнее Аркадия. Почему как всегда думал задницей, а не головой⁈
— Мне лестно слышать, что моя жопа умнее офицера госбезопасности. Что теперь делать?
— Уже ничего. Сегодня сняли стружку с Сахарца и Вильнёва, что распустили молодняк, и ты лезешь куда не просят. Готовься получать благодарность по службе.
Сазонов кинул трубку, не прощаясь.
Что любопытно, из Первомайского РОВД номер не набирал никто. Или пытались выдернуть с утра, чтоб кинуть с одной гранатой против двух танков, потом выпить за упокой толком не начавшейся карьеры.
Случившееся никак не отменяло дело на перспективу. Егор сгонял к Кабушкиной, получив увесистый пакет с золотым ломом.
Торгашка с мужем жила в трёшке на Пулихова, в элитном доме, окружённом сплошь обкомовской и горкомовской публикой, выменяла эту квартиру на две двушки. Извинялась, что цены на золото начали расти.
— Егорушка! Спасибо тебе за «Песняров». И сам ты хорошо смотрелся, жаль — в глубине.
— Это чтоб подследственные не узнали.
— Всё шутишь… За золото три шкуры дерут. Не ты один всполошился из-за Андропова.
Валентина выглядела как на работе — при макияже, ухоженная. Только в чёрной шевелюре, покрытой прозрачным платком, проглядывали пластиковые бигуди. Щипцы для завивки до Минска пока не добрались. По крайней мере, до дома директора «Счастья».
— Я не из-за Андропова. Если бы вытащили наследство Бекетова раньше, скупал бы тогда. Ещё раз, при Андропове ничего с деньгами не случится. А к восемьдесят пятому обзаводитесь вызовом в Израиль от существующих или выдуманных родственников. Упс… Вашим деткам придётся отслужить в ЦАХАЛ.
— Ври, но не завирайся. Катя — девочка!
— А вы спросите у знакомых, кто поддерживает связи с израильтянами. Служат — правда. Но это не страшно. Большой войны там пока не предвидится. Заодно найдёт себе парня-офицера из местных. Шолом!
Она покачала головой с вечным еврейским недоумением — Егор действительно делится ценнейшей информацией или просто прикалывается на национальной почве.
Вернувшись к себе, Егор не пошёл в дом, а, взяв лопатку, принялся ковырять мёрзлую землю, очистив кусочек под яблоней. Присыпал пакет с золотом, сверху накидал снега и льда. Это не купюры, золото не плесневеет и не ржавеет.
Не заржавели за выходные и эмоции его двух начальников.
— Лейтенант Евстигнеев! — Сахарец перехватил его в коридоре. — Шутки, разговоры, предупреждения закончились. Считайте себя отстранённым. На пятиминутку идти не нужно. Ждите на рабочем месте. Вами займётся инспектор по личному составу.
— Слушаюсь!
Открывая ключом дверь, он прикинул, не явится ли тот недотёпа из КГБ, планируемый Сазоновым на «укрепление органов внутренних дел». Раздевшись, выгрузил из сейфа уголовные дела, быстро перелистал, запрятал в стол сомнительные бумажки, расписался, где забыл сразу после заполнения протокола. Потом начал сшивать дело об угоне, до сего момента представлявшее собой только стопку листиков, соединённых скрепкой, с постановлением о возбуждении в качестве первого документа. За этим занятием его застал обещанный чин из «полиции внутри полиции», и это был не экс-офицер управления Сазонова, а совершенно незнакомый, причём в форме внутренней службы, не милицейской.
— Лейтенант Евстигнеев! Я — майор Шестаков. Предъявите документацию, служебное удостоверение, карточку-заместитель, свисток, жетон, расчёску, блокнот, ручку. Заодно объясните, почему в рабочее время и на рабочем месте находитесь не в форме.
По оттенкам интонаций и дебильному вопросу про форму Егор догадался, что в слегка заснеженной шинели перед ним стоит бывший партийный работник. Или комсомольский, монопенисуарно. Реальный офицер МВД, поздоровавшись, для начала разделся бы.
— Понимаю, проверка. Первую ошибку не допущу и покажу вам свои документы, как только предъявите мне служебное удостоверение и предписание на проверку. Правильно? — он удовлетворённо кивнул, когда майор вытащил удостоверение и махнул им в раскрытом виде. — Спасибо. Да вы раздевайтесь. Вон шкаф, в нём вешалка. У меня документов много, запаритесь, читая.
— Предпочту в общей раздевалке.
— В горрайорганах нет общего гардероба. Даже гардеробщицы нет. Вы давно в системе МВД?
— Это не имеет значения.
Он всё же разделся, но шинель и шапку положил на стулья у окна. Сам занял стул для подозреваемых.
— По списку. Удостоверение, карточка-заместитель, личный номер, блокнот. Ручек — целый набор. Свисток, — Егор даже дунул в него, доказывая, что он — настоящий, работоспособный и на боевом взводе.
— Свисток должен быть на ключах, а не в ящике стола. Как и личный номер, — ворчливо заметил Шестаков.
— Но я предъявил? Пункт пройден успешно, отметьте себе. Да, расчёска.
Лейтенант ухмыльнулся. Его коротко стриженый ёжик никакая расчёска не уложила бы в ином порядке. Зато хорошо держался парик на концерте.
— Ладно. Служебные документы.
— Вы имеете в виду уголовные дела? Помечайте: следователь не нарушил уголовно-процессуальный кодекс и не раскрыл тайну следствия. Я имею право показать их только вышестоящему следственному начальству или надзирающему прокурору. Это всё?
— Нет! Не всё! — майор начал закипать. Или демонстрировать показное возмущение. — Вы хоть понимаете, во что втравили своё отделение? Геннадий Николаевич лично держит на контроле!
— Геннадий Николаевич? Вы
