а другие их отряды захватывают возвышенности над равниной. На следующий день, послав вперед небольшое количество вооруженных людей будто бы для охраны пастухов, тиррены выпустили из городков многочисленные стада. 3. Тогда Фабиям подали весточку, что если они незамедлительно пересекут близлежащие холмы, то найдут за ними долину, изобилующую разного рода скотом, а стерегущий этот скот отряд довольно немногочислен. Они вышли из крепости, оставив в ней достаточно боеспособную охрану и, поспешно и бодро совершив переход, в полном боевом порядке появляются перед стражами стад. Те же, не приняв боя, бежали. А Фабии, словно они действительно находились в безопасности, стали захватывать пастухов и сгонять со всех сторон стада. 4. В это время тиррены, во многих местах выскочив из засад, со всех сторон нападают на них. Большая часть римлян была рассеяна и, не в состоянии помочь друг другу, убита на месте. И те, что успели соединиться, старались занять какое-нибудь безопасное место и, торопливо продвигаясь к горам, попадали еще в одну засаду, что была скрыта в лесах и ущельях. Между ними начинается сражение со множеством убитых с обеих сторон. Тем не менее Фабии в конце концов терпят поражение и, наполнив ущелье мертвыми, взбираются на холм, который трудно было захватить; там они, страдая от недостатка всего самого необходимого, провели наступившую ночь.

XXI. На следующий же день гарнизон крепости, узнав об участи, постигшей их товарищей, а именно о том, что большая часть войска во время грабежа погибла, а лучшая его часть, отрезанная пустынной местностью, окружена на горе, и если в ближайшее время к ним не придет какая-нибудь помощь, то они очень скоро погибнут из-за нехватки необходимых припасов. Тогда они поспешно выходят из крепости, оставив в ней лишь очень небольшое число стражей. Вот их-то тиррены, напав с разных сторон, прежде чем эти войска соединились со своими товарищами, окружают и, несмотря на их отчаянное сопротивление, постепенно всех уничтожают. 2. Спустя немного времени те, кто захватил холм, мучаясь от голода и жажды, решили напасть на врагов и, вступив в бой малым числом против великого, бьются с утра до глубокой ночи; и такую они учинили резню среди врагов, что нагроможденные повсюду горы трупов стали мешать им в битве. Тиррены же, потеряв более трети войска и боясь за оставшуюся часть, на короткое время приостановили сражение, дав сигнал к отступлению, и повели с Фабиями переговоры, обещая им безопасность и свободный проход, если они сложат оружие и оставят укрепление. 3. Но Фабии не приняли эти предложения, а предпочли благородную смерть, и тиррены снова, уже во второй раз, двинулись на них; и сражались они не сомкнутым строем и не врукопашную, но издали, все вместе бросая камни и копья, и великое множество летящего оружия было подобно снежной буре. Но римляне сомкнутым строем атакуют не ожидавших этого врагов и, получая многочисленные удары, все же выдерживают напор тирренов. 4. Когда же и мечи у многих уже пришли в негодность (одни из них затупились, другие треснули) и ободы их щитов были разломаны, а почти все римляне истекали кровью, были поражены копьями или ослабели из-за множества ран, тиррены, презрев их, сошлись вплотную; римляне же ринулись на врагов, словно дикие звери, отнимали у них копья и разламывали их, хватали мечи за лезвия и вырывали из рук противника, сплетались с телами врагов и валились с ними на землю в мертвом захвате, борясь более мужеством, нежели силой. 5. Так что враги уже более не вступали с ними врукопашную, но, страшась стойкости римлян и их безумства, которое всегда присутствует в действиях тех, кто, оказавшись в отчаянном положении, дерется за свою жизнь, тиррены отступили и вновь все вместе стали бросать в римлян и кусками дерева, и камнями, и всем, что только попадалось им под руку, а в конце концов засыпали их градом стрел. Умертвив этих мужей, они бросились к укреплению, держа в руках головы сих славнейших римлян, чтобы сходу захватить тех, кто находился в крепости. 6. Но все же у них не вышло так, как они задумали: ведь оставшиеся в укреплении, следуя примеру благородства в смерти, которое проявили их друзья и родственники, вышли из крепости, хотя и были крайне малочисленны, и сражались в течение долгого времени. Они были перебиты тем же самым способом, что и первые; тирренам же досталась уже опустевшая крепость. Мне этот рассказ кажется гораздо более заслуживающим доверия, чем первый; но в достойных внимания сочинениях римлян передаются и та, и другая история.

XXII. Что касается тех дополнений, которые делают некоторые писатели, то, хотя и не все они правдивы и убедительны и основаны на недостоверных сведениях толпы, все же не следует пренебрегать ими и совсем оставлять без внимания. Так, некоторые утверждают, что после гибели трехсот шести Фабиев от всего рода остался только один мальчик. В этом уточнении говорится о вещи не только невероятной, но и невозможной. 2. Ведь немыслимо, чтобы все ушедшие охранять укрепление Фабии были бездетны и неженаты. Ибо старинный закон не только принуждал достигших соответствующего возраста вступать в брак, но и заставлял вскармливать всех родившихся детей. И, конечно же, Фабии не могли бы одни только нарушать этот закон, соблюдавшийся всеми их предками. 3. Если все же кто-нибудь сочтет правильным это утверждение, он тем не менее не может не согласиться с тем, что у кого-нибудь из них наверняка были братья, находившиеся еще в детском возрасте. В самом деле, ведь все это похоже на сказку, по крайней мере, на вымыслы, свойственные театральным подмосткам! А отцы их — сколько бы их ни было в возрасте, когда они могли бы еще зачать детей — при том, что род так обезлюдел, разве не завели бы других детей, по своей воле или нет, лишь бы не были покинуты отцовские святыни и не была уничтожена столь великая слава этого рода? 4. Но даже если ни у кого из них отцы не оставались в Риме, но вместе с ними отправились в тот поход, все же при том, что всего их было триста шесть мужей, невозможно, чтобы у них не осталось бы ни детей младенческого возраста, ни беременных жен, ни братьев, которые еще не были взрослыми, ни отцов в расцвете сил. 5. И вот, исследуя таким образом этот рассказ, я посчитал его недостойным доверия, правдивым же является вот какое объяснение: из трех братьев — Цезона, Квинта и Марка, что исполняли консульские обязанности непрерывно