Минуту спустя Владимир Дмитриевич, уже заплетающимся языком:

- После войны, мы должны как минимум контролировать Германию целиком. Иначе её будет контролировать кто-то другой. Владея Германией же, мы будем контролировать и всю Европу…

Кулаком по столу и решительно:

- Правильно! Европа – это наша «корова». И доить её будем мы!

***

Выпив по «джус-грамм» и не забыв закусить, мы помолчали каждый о своём думая и, наконец Михаил Дмитриевич молвит:

- «Где нам взять Гинденбургов…». Раз Вы задаёте вопросы, Иосиф Виссарионович, стало быть - уже давно над ними думали-размышляли прежде… Возможно ещё «там», у себя. Ну а таком случае, у Вас уже должен быть ответ… Или, я ошибаюсь?

Устремив на него тяжёлый взгляд исподлобья:

- Вы не ошибаетесь, но я предполагал услышать ответ от Вас, товарищ маршал.

Тот, за ответом в карман не полез:

- А я предполагал, что Вам из будущего виднее!

Попёр на него буром:

- «Из будущего», Михаил Дмитриевич, я приказал Вам расформировать Академию Генерального штаба, а Вы до сих пор этого не сделали! Саботируете, да?

Тот, тоже покраснев как варенный вживую дальневосточный омар, дерёт глотку:

- А Вы при свидетелях мне двух сатрапов обещали… Где они?

Внутренне осознав, что он прав, всё же недовольно бурчу:

- «Сатрапы, сатрапы…». Привыкли, понимаешь, при товарище Сталине, что без сатрапов никуда.

Мой оппонент с обидой, аж по-моему прослезился, если мне пьяных глаз не кажется:

- А Вы думаете, это всё время - мы с товарищами Захаровым и Иссерсоном в тенёчке прохлаждались? Мало нам организационных мероприятий, нового плана прикрытия и уставов - так Вы ещё и со своей «Продолженной» войной с финнами… Да я присел то по-настоящему первый раз за неделю только у Вас!

Подсев поближе и примиряюще похлопывая его по плечу:

- Ладно, ладно, что Вы… Успокойтесь, Михаил Дмитриевич! А Вы, Владимир Дмитриевич, раз в дискуссии не участвуете, так хоть наливали бы почаще… Что ж, нам? До утра с этими несчастными полутора литрами сидеть?

Из-за двери послышался голос моей благоверной:

- Долго там не засиживайтесь, пропойцы! Помните, что завтра с утра вам на работу.

Подняв палец вверх:

- Во, слышали? Так что быстрее набулькайте нам по сто грамм с прицепом, да потом ещё «на посошок» и разбегаемся.

Не торопясь дозируя «по булькам», младший Бонч-Бруевич недоумённо спросил:

- Я, конечно, человек не военный, но всё же… Чем же Вам помешала Академия Генерального штаба, Иосиф Виссарионович?

Сделав ладонь жест, как будто что- лишнее отрезав, безапелляционно заявляю:

- Да тем же, что и остальные академии – наук, искусств и марксистко-ленинской истории…. Это – гнездовища бесполезных тунеядцев! А в случае же с Академией Генштаба - это ещё и, центр вредительства и измены в государственном масштабе.

Старший смотрит на меня волком, а этот сподвижник Вождя мирового пролетариата - чья сушёная мумия по нашей с Хрущёвым милости, вместо всеобщего обозрения в Мавзолее, как какой-нибудь забавный урод в Кунсткамере - покоится с миром где-то во глубине московских недр, не унимается:

- Обоснуйте свою позицию, пожалуйста.

«Грея» посуду в руке, я:

- С удовольствием, Владимир Дмитриевич! Но сперва спрошу нашего уважаемого маршала: откуда берутся и как готовятся младшие командиры РККА – сержанты и старшины?

Тот, с уничижительными нотками в голосе:

- Сержанты и старшины не «берутся», Иосиф Виссарионович, а подготавливаются в полковых школах младших командиров.

Прищурив один глаз, смотрю на своего Заместителя:

- Кто и кого туда направляет?

Маршал слегка раздражённо:

- Командование части направляет в полковую школу красноармейцев, которых оно считает достойными быть сержантами и старшинами.

- Правильно! А для кого(!) оно туда направляет достойных красноармейцев, ответьте? Для чужого дяди?

Начинает психовать:

- Да для себя же! Красноармейцы, закончившие полковую школу, там же – в полку и останутся дослуживать младшими командирами…

- Правильно! А теперь вопрос на засыпку: считаете ли Вы, Михаил Дмитриевич, такой порядок достойным всяких похвал?

Тот, чувствуя какой-то непонятный подвох, растерянно вертит головой, вопросительно смотрит на меньшего братца, типа: «Что ему от меня надо?». Но тот лишь недоумённо пожимает плечами, мол: «Сам в домике, как в танке».

Наконец, не отрываясь смотря на рюмку в моей руке - как будто надеясь отыскать истину на дне её, отвечает:

- Да, я считаю такой порядок не только достойным всяких похвал, но и единственным из всех возможных.

Поддавшись вперёд, уставившись в его уже заметно окосевшие глаза, спрашиваю:

- Тогда почему средний, высший и генеральский состав – формируется не из достойных, а из случайных людей?

Маршал Советского Союза, хотел что-то ответить… Но вдруг вытаращил глаза и так и застыл с открытым ртом.

Я же воспользовавшись случаем, «закинул за воротник» и начал закусывать остатками какого-то весьма острого салата.

***

Действительно, с сержантами мы разобрались…

А откуда берутся лейтенанты, которые спустя какой-то срок - пройдя все положенные карьерные ступени, превращаются в подлейших из подлейших - в генералов, то бишь?

На первый вопрос ответ очевиден:

«Из военных училищ они берутся, а откуда же».

А кто их туда направляет?

«Никто их не направляет, сами туда приходят и поступают…».

Вот в этом то по моему убеждению и, «порылась собака»!

Выпускники школ поступают в военные училища не потому, что профессия командира – это их призвание и, другой заниматься они не могут чисто органически…

Откуда в семнадцать лет знать, какое у тебя призвание?

Ладно ещё, если в семье кто-то уже служит, а то ведь профессию «Родину защищать» чаще всего выбирают насмотревшись пропагандистских фильмов снятых по сценарию Шпанова (своими руками задушу подлого графомана!), а то и вообще - увидев на улице одетых «с иголочки» молодых командиров РККА, на которых вешаются центровые девчонки.

«Вот бы и мне так!».

Даже «в моё время», таковое имело место быть, а что говорить про тридцатые годы?

В свою очередь военные училища, гребут всех подряд - был возраст подходящий, образование соответствующие и анкетные данные в порядке.

У подавляющего большинства, понимание что «мы не туда попали» приходит с первых же дней пребывания в казарме. Но советская военная машина была устроена как огромный ниппель: влезть в неё можно было и, без мыла - а вот вылезти целым и невредимым…

Только в порядке редкого исключения.

И вот по