политическим опытом. Поул и де Вер были ненавистны всем, и у них было слишком много личных интересов. Брембре был проницательным градоначальником, имевшим некоторую поддержку среди лондонских гильдий, но очень незначительную на улицах Лондона.

Основными вопросами, стоявшими на кону между королем и Правительственной комиссией, были управление королем своими финансами и контроль, который его друзья осуществляли над королевским покровительством. Но отношение к войне с Францией продолжало разделять политическое сообщество и приобретало все большее значение. Недоверие короля к внешней политике комиссии было хорошо известно, но его взгляды приобрели новую твердость после того, как Глостер и Арундел сделали эффективное ведение войны основным элементом своей борьбы за политическую поддержку. События прошлого года, кульминацией которых стал переворот в ноябре 1386 года, показали Ричарду II, что он никогда не сможет осуществлять эффективный контроль над своим королевством, пока война истощает его средства и делает его зависимым от разобщенного Парламента, в котором периодически главенствовали его враги.

Правительственная комиссия обнаружила, что управлять с помощью эффективного правительства при бескомпромиссной враждебности Франции не легче, чем это делал Майкл Поул, когда находился у власти. Члены комиссии провели некоторые реформы в финансовом управлении правительства и начали сокращать горы накопившихся долгов. Королевский двор был лишен средств в пользу других ведомств. Но уже было очевидно, что не существует нового источника денег, из которого можно было бы финансировать войну, не прибегая к налогообложению. Небольшая парламентская субсидия, за которую проголосовал Чудесный Парламент, была исчерпана расходами на содержание континентальных гарнизонов и трехмесячное крейсирование графа Арундела. К июню 1387 года у комиссии закончились деньги. Несмотря на возобновление угрозы вторжения со стороны Франции, до конца года не планировалось никаких крупных операций, кроме отправки еще одной флотилии для пополнения запасов в Бресте под командованием Генри Перси, которая должна была покинуть Англию только в сентябре. Но даже это было омрачено неопределенностью. В договоре Перси содержалось необычное положение, которое предусматривало, что комиссия может оказаться не в состоянии обеспечить необходимые суда, и позволяло командующему в этом случае отказаться от всего предприятия[884].

Тем временем Ричард II активно боролся с врагами. В начале года он установил контакт с французским двором через регента Эно. К маю он уже имел дело с Карлом VI напрямую через ряд низкопоставленных членов его придворного персонала, которые были выбраны так, чтобы не привлекать внимания. Их целью было организовать встречу на высшем уровне между двумя королями на границе Кале. Об этом, судя по всему, уже договорились. Но какие предложения должны были там обсуждаться? Французское правительство прекрасно понимало слабость личной позиции Ричарда II. И условия выдвинутые французами отражали этот факт. Они требовали капитуляции всех английских барбаканов на побережье Франции: Шербура, Бреста, Кале и окружающих их крепостей. Растущая настойчивость в решении проблемы Кале несла на себе отпечаток Филиппа Бургундского, чьим владениям во Фландрии и Артуа непосредственно угрожал английский анклав. В любом случае, отмечали французские королевские герцоги, это место ничего не стоит, учитывая, во сколько английскому королю обходится его содержание. Почему англичане хотят сохранить его, если только они не планируют в будущем вторжение через Ла-Манш? В обмен французы были готовы возобновить свои предыдущие предложения по возвращению большей части территории, отвоеванной у англичан к югу от Шаранты и Дордони, но они сохраняли свою позицию в том, что все герцогство должно быть фьефом Франции. Что хотел предложить Ричард II, гораздо менее ясно. Его внутренние враги обвиняли его в том, что он планировал уступить всем требованиям французов, но его непосредственным приоритетом, по-видимому, было заключение длительного перемирия, скажем, на пять лет, в течение которых уступки такого рода могли быть рассмотрены более тщательно. Большинство из этих идей уже звучали на прошлых конференциях между двумя сторонами. Конечно, они были преданы анафеме ведущими членами комиссии. Но есть основания полагать, что Ричард II намеревался провести эту встречу в конце года после истечения мандата комиссии[885].

Если бы Ричард II был готов допустить прекращение полномочий комиссии без упреков, он, вероятно, смог бы вернуть власть мирным путем и даже смог бы осуществить свою дипломатическую программу. Но король и его советники были настроены на разборки с лидерами аристократической оппозиции. В частности, Ричард II был намерен свести счеты с Глостером и Арунделом, к которым он питал неослабевающую ненависть с тех пор, как они прочитали ему нотацию в Элтеме годом ранее. В августе 1387 года Ричард II и его Совет провели две встречи, в Шрусбери и Ноттингеме, с семью судьями высших судов. За закрытыми дверями и под присягой о неразглашении им были представлены на рассмотрение десять тщательно составленных вопросов. Все они отражали возмущение короля тем, как с ним обошелся Чудесный Парламент и касались законности актов Парламента и правового статуса назначенной им Правительственной комиссии. Вердикт судей, зафиксированный в документе, на котором каждый из них поставил свою печать, был одним из самых бескомпромиссных заявлений о королевской прерогативе, произнесенных до правления Карла I. Статут о назначении Правительственной комиссии был объявлен "противоречащим королевскому достоинству и прерогативе нашего господина короля", поскольку его согласие было дано под принуждением. Лица, ответственные за принуждение короля к принятию этого закона и лишение его возможности управлять страной, были объявлены виновными в преступлениях по общему праву, приравненных к государственной измене и караемых смертной казнью. Далее судьи заявили, что Парламент не имел права предлагать собственные дела и настаивать на их обсуждении до рассмотрения дел короля; что король имеет право распускать Парламент и увольнять его членов, когда ему заблагорассудится; и что приговор, вынесенный Майклу Поулу, был ошибочным "во всей своей полноте". Позже, когда разгневанный Парламент потребовал от них этот документ, судьи заявили, что их принудили к его подписанию. Есть некоторые свидетельства того, что так оно и было, даже если принуждение сводилось не более чем к гневным словам[886].

Вооружившись мнением судей, король приготовился к противостоянию со своими врагами. Шерифы, которые также присутствовали в Ноттингеме, не были оптимистичны в отношении шансов собрать армию. Они сообщили, что Правительственная комиссия пользуется поддержкой "всех общин" графств. Не успокоившись, Ричард II отправил своих придворных в валлийское пограничье, центральную и восточную Англию, регионы, традиционно близкие к короне, для сбора войск. Король поставил Роберта де Вера управлять воинственно настроенным роялистским палатинатом Честер, где тот готовился набрать большой отряд конных лучников. Ходили слухи, что к октябрю до 20.000 человек обязались прийти вооруженными к нему на службу, когда их позовут. В Лондоне Николас Брембре тайно работал со своими друзьями и союзниками среди гильдий и добивался клятвы поднять город против врагов короля, когда придет время.

К несчастью для Ричарда II,