Иногда – яркий, красивый. Иногда мрачный, чем-то очень испорченный. Веселый или грустный, спокойный или буйный… И приносить женщинам радость… пусть и таким… не очень приличным способом – это же здорово, не правда ли?

Елена, распахнув глаза, покачивала головой в такт его словам.

- Ваня! Ты – эротоман?

- Х-м-м… а я не знаю… Ну – пусть так!

- Она красивая была, ну… твоя первая?

- Вовсе нет! Невысокая такая, серая мышка. Невзрачная даже! Но я ей – очень благодарен!

- Она… была намного старше тебя?

- Ну-у-у… да. Мне было четырнадцать, а ей… Ей, вроде бы, около тридцати шести.

- Обалдеть! Вот же… а я еще себя считаю сумасшедшей! Хотя… знаешь, я ей так завидую! Она была первая...

- Ну что – по рюмашке и продолжим?

- Ага… только еще покурим, хорошо?

Уже в кровати:

- Ванечка… только будь чуть поаккуратнее. У меня там немного болит. Ты все же великоват… для меня.

- Вот тебе и раз! – разочарованно протянул Иван, - я для тебя великоват? А я только хотел спросить, нет ли у тебя подходящего крема!

Она удивленно посмотрела на него, приподнявшись на локте.

- А зачем тебе крем? Там… там и так все мокро…

- Да нет… я тебе хотел предложить… вот не пробовала ли ты… другой способ?

- Какой способ? Говори, чего ты какими-то загадками?

- Даже не знаю… только сразу не бей, хорошо?

Елена засмеялась:

- Вот честно – заинтриговал!

- Ну… как ты отнесешься к тому, чтобы попробовать… в попу?

Она довольно долго молчала, уставившись в потолок. Затем вздохнула и улыбнувшись:

- Вот же, Ванечка… Чуть не напугал! Помнишь же… я тебе рассказывала, про… своего мужа? Так вот… когда мы только поженились, я еще вовсю танцевала на сцене. И была я тогда… существенно стройнее. Даже не стройнее, а – худее, вот! А этот… не к ночи будь помянутый… козел старый… педераст седой! Он же… иногда фантазировал, так сказать. Признавался, что представляет меня… мальчиком! Даже одежду какую-то заставлял надевать… мужскую. Ну там… рубашку… или еще что. Так что, Ванечка, я этот способ попробовала уже давным-давно, еще молоденькой девушкой. А потом… не знаю… может и не стоит тебе рассказывать… просто иногда так хочется поделится своими болячками с кем-нибудь… Этот дружок его… видный партиец! Они же иногда у нас здесь… выпивали! Вот мне и приходилось… терпеть. Сначала противно было, когда они вдвоем… Но – куда деваться? У меня же к тому времени тут никого не осталось… Ни дома, ни близких. Разведусь я с ним? И из театра он меня выживет, и без крыши над головой останусь! А времена тогда были… ох и тяжкие! Не то, что жить людям негде было… есть-то было – не каждый день что! И я так подумала – ну уйду я от него, и что? Да ради своего дома, да куска хлеба каждый день – в том же театре! Сколько балерин на мое место выстроиться?

- А если бы… пожаловаться… ну на этого – партийца?

- Ты с ума сошел, мальчик? Он в таких чинах был, что меня бы и не нашел никто, где там меня закопали!

- Опять я тебе… настроение испортил, своими вопросами! Прости меня, дурня! – Иван нежно обнял женщину.

- Спасибо тебе, мальчик, за сочувствие твое… Только эти дела… давние совсем! Уже и отболело все… и попа – зажила! – она засмеялась, - а по поводу твоего предложения… давно я так уже не пробовала. Ты и правда так хочешь?

- Честно скажу… хочу. Но если тебе… больно будет… или – просто неприятно… воспоминания там… или еще что. Просто забудь!

- Да нет… ты не так понял. Я… могу попробовать. Только не знаю, получится ли? Ты… и правда большой! Кстати! Вот Ритке ты, скорее всего, очень понравишься! Она такая… любит большие, да…

- А она… этот способ?

- А вот – не знаю… я как-то рассказывала ей… про мужа и его приятеля. Но как уж она отнесется… не знаю. Если хочешь – с поговорю?

- Ну… если ты просишь… попробовать втроем. Чтобы не попасть впросак во время этого… лучше заранее знать, что можно позволять, а что – нет.

- Хорошо, я поняла! А крем… сейчас принесу. И еще, Ваня… поласкай меня еще разок! Так сладко мне с тобой! А потом… еще раз… жестко. Только в другой позе… на четвереньках. Хочу попробовать.

Снова Елена заходилась в стонах, сначала от ласк, а потом – от соития. Она и в «догги-стайл» была красива и эмоциональна. А когда она, прогнувшись до предела, опустилась грудью и лицом на подушку и вцепилась в нее зубами, Косов сам чуть не взвыл от такого вида! Пришлось напрячься, подключить все самообладание… И он начал ласкать ей попку. Сначала – подушечкой большого пальца. Нежно и слегка прикасаясь. Елена не подала вида. Потом – только одну фалангу погрузив внутрь. И снова ожидание и внимательное наблюдение за реакцией подруги. Потом – полностью весь палец, и мягко-мягко… аккуратно. Потом пошел в ход и второй палец.

- Не медли… все хорошо, Ванечка! Мне – хорошо с тобой, мальчик мой!

И лишь когда он попытался переставить член, она отпрянула от него.

- Подожди! Подожди! Давай не так! Сейчас… чуть отдышусь!

Чуть восстановив дыхание, она предложила:

- Давай я сама… Сяду сверху, и сама попробую.

Снова Иван наблюдал за любовницей. Там такая смена чувств на лице отражалась – куда там великому режиссеру, мастеру крупных планов, постановщику эмоций и чувств! Женщина то замирала надолго и прислушивалась к себе, то начинала чуть заметно двигаться. То подавалась вперед, то снова приподнималась, а дальше – начинала все сначала! Это было… долго! Но с удивлением Косов почувствовал, что он – уже внутри нее!

Она наклонилась, открыла глаза и с удивлением произнесла:

- Ты знаешь, хороший мой… а ведь вовсе и неплохо! Удивительно! И правда – приятно… даже… хорошо! А ведь тогда… как же мне терпеть приходилось! Получается… не в способе дело, а с кем ты это делаешь! Вот с тобой… хорошо! Только погоди, не торопи меня… Я сама! Я скажу тебе, когда уже можно будет…

Уснули они, когда уже за окном стало светлеть…

- А разве тебе сегодня не на службу? – поинтересовался Иван.

- А я, надеясь, что у нас все