С очередным взмахом клинок высек искры.

Хаджар не сразу понял, что это были искры от стали, встретившей сталь. Он уже разворачивался, чтобы со всей силы обрушиться на противника. Как его остановил знакомый голос.

— Успокойся, Хадж. Это я.

Не сразу сквозь пелену ярости сражения Хаджар смог различить черты лица своего товарища. Лица, так же покрытого грязью и кровью.

Вдвоем они стояли посередине плаца, усеянного телами зверей и людей. Мешанина из тел, крови и земли. За куполом еще били молнии, но уже можно было различить, что основная часть волны ушла дальше — в глубь лесов, полей и долин. Там они и рассеются, найдя себе новое жилье, пастбища и охотничьи угодья.

— Мы…

— Выжили, — кивнул Хаджар. — Мы выжили.

Назвать произошедшее “победой” язык не поворачивался. Но в этом мире, где правили лишь сильные, выживание было порой важнее любой победы. И сегодня они выжили.

Хаджар опустился на землю. Прямо в грязь и кровь.

Он еще успеет отдать приказы. Еще успеет отправить людей за древесиной для погребальных костров. У него будет время для того, чтобы навестить тысячи раненых в лекарской. Руку старейшине он пожмет позже и, наверное, даже отрядит ему воинов для помощи в отстройке поселков.

Все это потом.

Сейчас он просто смотрел в небо, с которого падали крупные белые снежинки.

Глава 158

— На этот раз, мой генерал, — лекарь “медвежьего” отряда накладывал очередную повязку, смазывая разорванную клыками плоть жгучей смесью, — вы подошли слишком близко к дому ваших праотцев.

Хаджар никак на это не отреагировал. Он сидел на той же кушетке, где еще несколько месяцев назад лежал его товарищ, умирающий от черного яда. В тот день после битвы Хаджару показалось, что лечебница была переполнена ранеными.

Теперь он так не думал. После нашествия зверей раненых оказалось столько, что для них в срочном порядке возводили отдельный барак. Ставили прямо на плацу, сметая все тренировочные комплексы и сравнивая с землей некоторые дома-павильоны.

Прошли всего сутки с битвы, а тела умерших в бою и тех, кто отправился следом из-за ран, уже складывали высокими пирамидами. Воины уставали таскать с равнины дрова, чтобы сложить в скором будущем погребальные костры.

Среди стонов, полных боли и предчувствия скорой смерти, Хаджар встречал взгляды, полные уважения и затаенной надежды. Некоторые раненые в лечебнице, несмотря на жуткие боли и приближение смерти, порывались встать и отсалютовать.

Лекарских рук не хватало, и каждый солдат, не занятый другими обязанностями, принимал указания целителей. Хаджар лично видел, как легкораненая Лиан накладывала кому-то повязку, а Гэлион, теперь еще лишившийся и нескольких пальцев на левой руке, утешал отправляющегося к дому праотцев воина.

— Спасибо, — кивнул Хаджар.

Он поднялся, и тут же на освободившуюся кушетку уложили одного из воинов. Окровавленного, без ноги и руки, он бредил и постоянно звал свою дочь.

Генерал вышел из лечебницы, только чтобы оказаться среди тысяч легкораненых. Бинтуемых, тех, кому прикручивали к рукам палки и доски, чтобы побыстрее залечить растяжение.

Нашествие зверей пусть и быстро миновало, но, как и любое наводнение, успело нанести немалый ущерб.

Если бы сейчас сюда наведался со своими учениками и Мастерами ближайший к ним павильон секты, то от них не осталось бы и воспоминания. Хаджар шел среди больных, будто крестьянин посреди потоптанного поля.

Порой ему салютовали, чаще приветствовали сидя, простыми:

— Мой генерал.

Неро, чудом отделавшийся в столь яростной битве несколькими царапинами и ушибами, руководил возведением укреплений вокруг прохода в волшебном барьере. Сере потребуется не меньше недели, чтобы вернуть своим чарам былую мощь и закрыть созданную ею же арку.

Подходя к своему шатру, Хаджар посмотрел на высокие скальные утесы.

Он уже успел привыкнуть к тяжелому, серому одеялу, закрывавшему бесконечный небесный свод. Он привык к ветру и лишь иногда смолкающему бурану. Теперь же, когда он то и дело замечал лазурную синеву и то, как в лесах потихоньку набухали почки на деревьях, он понимал, что зима близилась к концу. А вместе с ней и выигранный ими перерыв.

Перерыв, который пусть и дал немного подкопить силы и укрепить свои позиции, тут же закончился разгромной победой. Как бы глупо ни звучало подобное словосочетание.

Откинув полог, Хаджар вошел внутрь. На столе дрыхла миниатюрная Азрея. Белый, пушистый котенок с красивым узором из черных полосок. Недавно она, возможно, спасла жизнь Хаджару, обернувшись могучим тигром.

Он погладил ее. Так же спокойно и беспечно, как и раньше. Образ тигрицы нисколько его не пугал и не смущал.

— Значит, хранишь свои секреты? — спросил Хаджар, зная, что спящего котенка не разбудит и пушечный выстрел. — Маленькая разбойница. Надеюсь, когда-нибудь ты покажешь мне все свои способности.

Он уже собирался рухнуть на кровать и ненадолго заснуть, как сзади повеяло знакомым ароматом. Зима, волны и волки.

— У нее нет никаких секретов, — произнесла Нээн, вошедшая в шатер.

Они обнялись, ненадолго прижавшись друг к другу лбами. Странно, но от этих объятий Хаджар почувствовал себя немного спокойнее.

Нээн, если верить рассказам солдат, принимала посильное участие в защите павильона. Она на полную катушку использовала свои уникальные способности, стравливая зверей друг с другом и заставляя их нападать не на людей, а на себе подобных.

Кто-то бы сказал, что в этом нет чести.

Хаджару было уже почти наплевать.

— Загляни в свой сундук, отважный генерал, — жарко прошептала Нээн.

От ее шепота к уху Хаджара словно поднесли небольшой огонек. В этой ведьме удивительным образом сочеталась внешность зимней царицы и спрятанное глубоко внутри души пламя островитян.

— Какой из? — Генерал обвел взглядом свой шатер. — У меня их много.

— Открой тот, который меньше всего хочешь, чтобы был открыт.

Как и за любой ведьмой, за Нээн иногда замечалась любовь к таким вот фразам. От них веяло бессмысленной и никому не нужной таинственностью и напускной мудростью. Что ж, каждый человек имел право на свои причуды, и кто такой Хаджар, чтобы судить за это.

Немного подумав, генерал недоверчиво повернулся к кровати и выдвинул из-под нее маленький сундучок. Он деактивировал нанесенные Серой защитные чары (хоть этому она его обучила) и заглянул внутрь. Там, где раньше на бархатной подушке лежало ядро древней тигрицы, теперь не было ничего, кроме горстки разноцветного порошка.

— Что…

— Она воспользовалась силой своей